Несколько причин чтобы уволиться со скорой помощи. Вот так Как увольняют из скорой помощи

Качество №1 для специалиста Скорой помощи - хладнокровие. Этому можно научиться, все приходит с опытом. Полгода - год работы на бригаде - и от былой тряски и страха ни следа. Единственный страх остается навсегда, это когда какая-то беда случается с детьми. Тогда действительно страшно.

Попасть на «скорую» несложно, достаточно образования врача СМП, фельдшера или мед. сестры-анестезистки. Сложно остаться на «скорой», или даже правильнее сказать - стать ей. Случайных людей у нас нет, даже если есть, то они не задерживаются. Нужно до костей пропитаться духом выездной медицины и по-настоящему полюбить свою профессию. Иногда для этого понадобится много времени. Часто те, кто ушел, возвращаются со словами: «Ну не могу я в кабинете сидеть». Эти люди по-настоящему болеют скорой. Один мой знакомый врач настолько ей болен, что собрал нереально крутую коллекцию из 80 разных игрушечных моделей автомобилей скорой помощи. Настоящий фанат!

Черный юмор в нашей профессии через слово. Дома иногда даже ругаются по этому поводу. Но такие шутки, скорее всего, только среди нас, коллег, хотя иногда их понимают и другие. Чаще реагируют на наш юмор полицейские и пожарные, мы с ними часто сталкиваемся. Просто юмор - это тоже отдушина для фельдшера. Лично я играю в КВН, в нашем городе есть даже целая медицинская лига КВН, в ней играют сборные мед. учреждений. Парадокс в том, что я играю не за скорую помощь, а за организованную мной команду «Сборная моргов», где мы исповедуем так называемый юмор на грани фола.

На скорой есть люди с двумя видами образования: среднее образование - это фельдшер. Фельдшер - основной сотрудник СМП, скорее всего, на вызов к вам приедет именно он, а еще врачи, окончившие медвузы - их меньшинство. Я - врач СМП общепрофильной бригады. Это значит, что я обслуживаю вызовы потенциально более высокой категории сложности: боль в грудной клетке, нарушения ритма, комы, ДТП, передозировки опиатами, инсульты. Но чаще всего я, как и прочие сотрудники СМП, посещаю скучающих бабушек, нетрезвых безработных граждан, лиц без определенного места жительства. Слушаю их угрозы/жалобы на здоровье, возникшие 20 лет назад/задушевные беседы/жалобы на детей и внуков/тяжелую жизнь и прочее, после чего придумываю, как эти социальные проблемы перевести в медицинское русло и описать понятным для врачей страховых компаний языком, чтобы каждый мой выезд был оплачен. Только каждый второй или третий больной – это действительно человек, имеющий проблемы со здоровьем.

Конечно, в скорой работают люди с чувством юмора. Эти шутки подчас бывают не просто черные, а чернейшие. Без них колоссальное психическое и моральное напряжение просто бы прорывалось наружу в уродливых формах, а когда все сразу высмеяно и выговорено – это уже не вредит, а может даже попасть в золотую коллекцию внутренних мемов подстанции на долгие годы. Большая часть этих шуток у нас появляется из увиденного на вызовах и впоследствии они остаются понятными и смешными только узкому кругу коллег – на экспорт эти шутки не идут, так как могут обычного человека либо шокировать, либо остаться непонятными даже после длительных объяснений.

Люди, работающие в скорой – сдержанные и смелые, большинству нравится тот адреналин, что дает профессия. Лично я всю жизнь с детства был очень эмоционально холодным человеком, спокойно реагирующим на чужую боль, злость и прочее. Я знаю, что паникой и слезами делу не поможешь, и главное в критических ситуациях - холодный отрешенный ум и знания. И некая толика смелости - без нее у нас делать нечего. Было очень психологически некомфортно первый год работы, а потом я просто привык. Человек вообще ко всему привыкает. Хотя бывает до сих пор, что на миг становиться страшно, но это дает мне то, зачем многие идут работать на скорую - адреналин.

В «скорой», конечно, есть случайные люди, но достаточно и тех, кто радеет за свою работу и своих пациентов. Я вообще хотел быть спасателем в МЧС, но из-за заболевания не смог туда попасть. Вообще СМП - это не самое «блатное» место в медицинской иерархии специальностей, даже наоборот. Работа без карьерного роста, врачу СМП сложно переквалифицироваться на другую специализацию. Фельдшеру чуть проще, но опять же выбор не очень велик. Говорят, что если не уволился через год, то не уйдешь уже никогда. Это не так. Некоторые и через 10 и 15 лет уходят, причем даже в профессии никак не соприкасающиеся с медициной.

Также в «скорой» работают люди, которые умеют справляться с паникой. Паника - это состояние, когда происходит то, чего ты не знаешь, не сталкивался ранее. Конечно, в начале работы было очень страшно, когда состояние пациента ухудшается, а ты с ним один на один. Страшно от осознания собственной беспомощности. Потом накапливаются опыт, приобретаются знания и страх уходит. Страх не уйдет, пока ты не будешь знать, как с ним бороться. А бороться можно только знаниями. Как раз недавно думал о том, что неизвестность равна страху.

Женщин у нас много. Но была бы моя воля, я бы вообще запретил женщинам работать на скорой. Это работа на износ, для нее нужно отбирать людей также, как отбирают в Спецназ. Платят здесь нормально, но не настолько, чтобы не думать о подработке - часто люди себя не берегут, отрабатывают сутки, а потом идут на вторую и третью работу. А женщины еще и на четвертую - то есть домой. Рано или поздно может развиться какая-то болезнь.

Уже год Александра (имя изменено) работает медсестрой на подстанции скорой медицинской помощи в Хабаровске. За это время она приняла больше тысячи вызовов и спасла немало жизней. Маленькая и хрупкая на вид девушка носит форму на пять (!) размеров больше своего и тяжёлые носилки с пациентами. Куда только её ни заносила служба: и на разборки бандитов в бараки, и в элитные квартиры к беременным. О своих рабочих буднях и пациентах она рассказала в откровенном интервью АиФ.ru.

С вызова на вызов

Стандартная смена врачей и фельдшеров скорой помощи длится 24 часа. Чтобы получить ставку, нужно работать сутки через трое. Однако у нас все трудятся сверх нормы, потому что хотят иметь нормальную зарплату. Например, фельдшер, работающий на две ставки (примерно 12 суток в месяц) или попросту живущий на подстанции, получает от 42 до 45 тысяч. Как раз хватает на то, чтобы купить успокоительные и забыться. Ещё в бригады входят медсёстры и медбратья. В основном это студенты медицинских вузов. Они трудятся чуть меньше: сутки в выходные и по 15 часов (с 17:00 до 8:00) в будни.

На нашей подстанции в лучшем случае действует пять бригад. Одна реанимационная, которая выезжает на экстренные вызовы, три линейных (обслуживающих всё подряд) и одна детская. Но она есть не всегда, потому что педиатр один, и если у него выходной, то и работать некому. В «скорой» постоянная нехватка кадров, особенно врачей. Их у нас всего пять человек. Помимо педиатра, есть ещё терапевт, два кардиолога и реаниматолог. Остальные фельдшера. Они зачастую работают первыми номерами, а вторыми — студенты-медики. Правда, в будни студентам не всегда удаётся совмещать учёбу и работу, поэтому часть времени их напарники ездят на вызовы в одиночку. Но на это приходится идти, потому что желающих «пахать» на «скорой» не так много.

Сейчас на подстанции творится какой-то дурдом. Многие сотрудники ушли в августе в отпуск, поэтому работать остались лишь две линейные бригады и одна реанимационная. Им приходится мотаться с вызова на вызов. Принятая норма вызовов за сутки, когда врач ещё более-менее жив, — это 12-14 выездов. Но зимой нам случалось обслуживать и по 33 обращения. Иногда возникали простои, людям приходилось ждать «скорую», но недолго, минут на 15 дольше обычного. По правилам мы должны ехать максимум 20 минут, да и район обслуживания небольшой, так что успеваем.

«Популярные» болезни

Самые «популярные» вызовы — давление и температура. Ещё обращаются с кишечным отравлением, подозрением на аппендицит и травмами. Травмпункт — вообще «любимое» место наших поездок. Нередко бывает и такое, что люди звонят диспетчеру, ничего не объясняют, а просто говорят, что им плохо. И тогда начинаем ломать голову над тем, какую бригаду отправлять: линейную или реанимационную.

Часто ездим «спасать» от остеохондроза. Этим «скорая» не должна заниматься, но всем, разумеется, наплевать. У человека ноет в области сердца, и он вызывает нас, потому что уверен, что у него инфаркт. На самом же деле, если что-то с сердцем случилось, то болеть будет не оно само, а область за грудиной, плечо, лопатка, подложечка. А болями в сердце проявляет себя либо остеохондроз, либо межрёберная невралгия. Мы начинаем объяснять это людям, а они продолжают говорить, что умирают, и настаивают на ЭКГ. Но в такой ситуации мы кардиограмму не снимаем, максимум, что делаем, — вкалываем обезболивающее и предлагаем вызвать терапевта из поликлиники, чтобы тот назначил лечение.

Нас обожают бабушки вызывать, на давление жаловаться. Хотя они зачастую сами виноваты в том, что оно подскочило. Не следят за своим весом, питанием, а ещё любят солёненькое съесть, хотя прекрасно знают, что этого нельзя делать. Пропускают приём лекарств, не контролируют режим и «пашут» летом на своих дачах на солнцепёке. Конечно, у них потом давление под 200. И тогда бабульки звонят нам, орут, что у них инсульт или инфаркт, а потом опять выходят спины гнуть на любимые грядки.

Когда вызывать «скорую»?

Кстати говоря, существует список-регламент, в котором значится, на какие вызовы должна реагировать скорая помощь, а на какие — нет. Но либо население не знает о его существовании, либо ему просто плевать. С документом можно ознакомиться в интернете. В нём, например, говорится, что на вызов «с температурой» мы должны прибыть только в том случае, если кроме неё есть рвота, судороги или сыпь. Что-нибудь одно обязательно. На деле же часто получается, что приезжаешь, а там 37,3, кашель и насморк. Что в таком случае люди хотят от «скорой» — непонятно. Мы же экстренная помощь и не имеем права назначать лечение, этим должны заниматься врачи в поликлинике. А люди говорят: «Вы что, зря приехали? Выпишите что-нибудь». И, если так не делаешь, они потом жалобы строчат. Так что иногда приходится лекарства назначать, рекомендации давать. Хорошо, если это делает врач. Не хотелось бы плохо отзываться о фельдшерах, но по своим познаниям в препаратах и лекарствах они сильно отличаются от врачей. Зато они очень хорошо работают руками: ставят катетеры, капельницы, колют, делают перевязки и промывают желудок.

Есть у нас одна женщина-фельдшер, которая, если честно, умом не блещет. Препараты путает, ничего не знает, советы древние даёт. Как-то раз она в составе линейной бригады приехала на вызов «боль в желудке». Не разобравшись, уколола больной две ампулы кеторола, что делать было категорически нельзя, так как у неё была язва. А препарат спровоцировал кровотечение. Всё, через два часа в эту же квартиру вызвали реанимационную бригаду (в тот день я на ней работала). Пришли, а девушку уже вовсю полощет кровью. Мы её быстро укололи и отвезли в больницу. А произошло всё из-за халатности предыдущей бригады.

«Тяжело не очерстветь»

Очень часто «лечим» бомжей, потому что в «скорую» поступает множество звонков от доброжелателей, которые находят пьяных бездомных под забором, а потом сообщают нам, чтобы их забрали и спасли. А кто ещё приедет в любую дыру и вытащит их из канавы? Да только мы! Когда я только начала работать, был такой случай: отправилась на вызов с очень хорошим врачом, ещё советской закалки. Это была женщина лет 60, которая большую часть своей жизни проработала на «скорой». На улице стояла зима, мы подъехали к какой-то лавочке, на которой сидел подвыпивший бомж и жаловался на боль в руке. Так эта женщина завела его в машину погреться, вколола обезболивающее, угостила булочкой и спросила, где он живёт. Мы его прямо до гаражей, где он ночует, и довезли, потому что на улице было дико холодно, а мужчина очень легко одет. Меня это, помню, так поразило, что спустя столько лет работы у врача осталось доброе сердце. Да с таких людей пример нужно брать и памятники им ставить!

Тяжело с нашей профессией не очерстветь. А всё потому, что вызывают обычно ненормальные люди. Их процентов 90. Я скажу так: адекватные сидят дома и тихонечко умирают, потому что стесняются вызвать «скорую». Грубо, но правда.

Однажды зимой в три часа ночи я с фельдшером Серёжей приехала на вызов «боль в ухе». Домофон оказался нерабочим, а на улице нас никто не встречал. Пришлось стоять у подъезда на морозе, ждать, пока диспетчер дозвонится до больной, чтобы та спустилась за нами. Через 15 минут из двери вывалилось пьяное тело и начало крыть нас матами: «Какого... вы так долго и почему сами не открыли». Хотя приехали мы быстро, а ключа у нас, понятное дело, не могло быть. Зашли к ней в квартиру, где сидел пьяный сожитель. Уже в комнате баба начала орать, как у неё болит ухо и как она нас ненавидит. Не прекращая воплей, она накинулась на Серёжу, который, кстати говоря, был раза в два меньше неё, и начала его трясти со словами: «Почему у вас костюм синего цвета? Врачи только в белых халатах ходят». Ему удалось вырваться. Но концерт на этом не закончился. Когда мы попросили женщину заполнить документы на вызов, она начала в нас ими швыряться. В общем, еле ноги оттуда унесли.

Хорошо, что тогда с мужчиной работала. В другой раз я попала в смену с девушкой-врачом, ей всего 28 лет. Мы приехали на вызов в какой-то барак, где в драке убили человека. Пока она осматривала тело, ко мне подошёл мужик-уголовник и сказал: «Столько золота на себе носить опасно. Если бы вы не были сотрудником скорой помощи, я бы быстро все ваши цацки поснимал».

Нам очень часто хамят и пристают. За смену обязательно будет вызов, на котором грязью обольют. Конечно, фельдшера иногда шутят: «Этого козла бы сейчас ящиком по голове огреть». Но, понятное дело, никто и ничем людей оглушать не будет. Во-первых, пациент всегда прав, во-вторых, мы и так постоянно таскаем с собой тяжёлый медицинский ящик да кардиограф, а ещё что-то для обороны носить... Нет, просто полагаемся на судьбу и удачу.

А вот обратный случай. Как-то в 6:00 на подстанцию пришёл школьный учитель ОБЖ. Извинился за то, что потревожил, и вежливо попросил померить давление, так как плохо себя чувствует. Я измеряю, а у него 220. Сам весь такой липкий, холодный. В общем, у человека случился инфаркт. А из-за своей скромности он постеснялся вызвать «скорую» вечером и промучился до самого утра. Я ему сделала ЭКГ, дала необходимые препараты и отправила в больницу. А вот не явился бы вовремя, тогда бы дома умер.

«Нелюбимый контингент»

Самый мой нелюбимый контингент, наверное, — беременные женщины. Они думают, что «скорая» — такси, которое для того и существует, чтобы в роддом доставлять. И так много вызовов, а тут ещё этих подвезти нужно. Я понимаю, если женщина живёт где-то очень далеко или не имеет денег на транспорт, но чаще всего нас вызывают дамы, прописанные в элитных домах с высоченным забором и охраной. Заходишь в их трёхкомнатные хоромы, а рядом с роженицей как ни в чём не бывало сидит муж, у которого внизу в гараже стоит машина, а то и две. Неужели сам отвезти не может? Конечно, здесь я говорю о беременных, чьи роды должны начаться в срок и пройти без отягощений, кто может сам прекрасно добраться до больницы без нашей несчастной «скорой».

Ещё часто бывает так, что люди видят у себя под окнами машину скорой помощи и думают: «Пока здесь, пусть меня тоже посмотрят, температуру, давление померяют, а то вдруг мне плохо». И звонят диспетчеру. У нас не раз такое было, когда только отъезжали от дома, как поступал вызов из него же, может, даже из соседней квартиры.

Это ваша работа!

Часто слышу от людей такую фразу: «Не спать всю ночь — это ваша работа». Как плевок в душу. Они же не представляют, о чём говорят. Вчера я заступила на смену в пять вечера. В 20:00 у нас пересменка водителей. Предполагается, что за это время (15-20 минут) бригада должна ужинать. На деле же произошло следующее: в 20:05 получили вызов и срочно на него поехали. В следующий раз мы оказались на подстанции лишь в 12 ночи. И то, только сходили в туалет, как нас опять вызвали. Так промотались до пяти утра. Потом было примерно полтора часа отдыха, но сон не шёл, потому что слишком много тяжёлых обращений обслужили. И мы опять выехали... И кто-то ещё смеет говорить «ваша работа»? Прихожу домой уставшая как собака. Падаю на диван, принимаю снотворное, чтобы ни о чём плохом не думать, не переваривать произошедшее за смену, и лежу так целые сутки. У нас все забываются, как могут. Кто-то успокоительные принимает, кто-то в выходные выпивает, а курящие за смену по две пачки опустошают.

Как часто шутит мой любимый человек, самое сложное на такой работе — это выжить. И это правда, особенно на сутках, когда ты не спишь, практически не ешь и изредка посещаешь туалет. Есть фельдшера, которые прямо на вызовах в квартирах в уборную просятся. У меня ещё свои дополнительные сложности, связанные с комплекцией. Так как я маленького роста, а с этой работой ещё похудела до 40 размера, часто возникают сложности с транспортировкой больных: тяжело их носить. А ещё во дворах, куда мы приезжаем, часто всё заставлено машинами. Когда «скорая» пытается припарковаться, какой-нибудь урод из соседнего автомобиля обязательно орёт: «Зачем вы свою тачку сюда ставите?» А мы что, должны оставлять машину в соседнем дворе и переть на своём горбу всё оборудование, а потом ещё и человека?

Да и с рабочей одеждой смешная ситуация вышла: для меня нашлась форма только 50 размера.

Всё не зря!

Я считаю, что на скорой помощи в России держится всё первичное звено медицины. Но скоро держаться будет не на чем, потому что врачи советской закалки уже уходят на пенсию, а молодые специалисты сильно не рвутся занимать их места. К нам приходят педиатры после института, выдерживают буквально четыре месяца, а потом увольняются. Остаются только те, у кого безысходность: фельдшера. Им лучшей работы всё равно не найти.

А вот ещё причина, почему новых кадров ждать не стоит. Сейчас ввели такое правило: после шестого курса все студенты-медики выходят из вузов участковыми терапевтами. Они не имеют права становиться врачами скорой помощи. Для этого им нужно ещё два года отучиться в ординатуре. Чему ещё обучаться-то? Только если вводить подготовку, как у космонавтов: тренировать, обливать ледяной водой на холоде, не давать спать и не кормить, чтоб привыкали.

Но сколько бы ни было плохого на работе, всё равно получаешь моральное удовлетворение от помощи людям. Хоть они этого и не ценят, но ты знаешь, что старался, как мог, когда сбивал им давление и назначал лечение. И что всё не зря.

Даже и не знаю, что думать. Въехали мне сегодня по моим материалистическим мозгам весьма жестко... Вызов как вызов. "Почечная колика". Поспешали. Как люди колесом от боли ходят, я уже видел, и продлять им это мучение совсем не хотелось. Солидный дом, с чистой и широкой парадной. Высокие потолки, даже кое-где с лепниной, настраивали на уважительное отношение к хозяевам. Пациент - мужчина лет пятидесяти, худощавый, седой, с гримасой боли на лице, самостоятельно открыл дверь и провел в кабинет, где и прилег на небольшую кушетку. Особо мудрить не пришлось. Человек мается мочекаменной болезнью уже давно и знает о своем состоянии лучше, чем приезжие доктора.

Песок пошел. Сутки уже донимает. Таблетки не помогают. Терпел сколько мог. Уж извините...

Какие уж тут извинения. Бледность, испарина, характерное ограничение в осторожных движениях. Быстро полистал пухлую стопку выписок из стационара. Пациент спокойно, с пониманием, наблюдал за привычным алгоритмом действий и быстро отвечал на знакомые вопросы.

В больницу поедете?

А зачем? Все уже и так понятно и разницы не будет. Вроде никаких новых симптомов нет. Пережить-перетерпеть надо...

"Добро. Хозяин- барин. Анальгетики со спазмолитиками в вену и достаточно. Мужик вроде адекватный. Если заплохеет, сумеет сам оценить ситуацию и во время нас позвать."

Руки привычно нашарили вену и выполняют необходимое. Есть минутка оглядеться...

Да-а-а! Будучи "запойным книгочеем", я захлебнулся водопадом разноцветных корешков от пола до потолка, заполняющим немаленький кабинет. Старые книжные шкафы с гордостью демонстрировали свое богатство, посверкивая чистым стеклом и бронзовыми ручками. Библиотека была превосходной и "читаемой". По многим признакам было видно, что книги здесь стояли не для красоты или хвастовства. Зацепив мой восхищенный взгляд, мужчина улыбнулся краешком губ и прокомментировал:

Эту библиотеку еще мой дед начал собирать. Две войны и революцию пережила. Я вот, чем могу, дополняю... Я подошел к шкафам. Книги были на многих языках. Я с удивлением рассматривал массивные тисненые, золоченые корешки. Потускневшие, но не потерявшие своего цвета обложки. Вязь письмен незнакомых мне языков. Это было действительное богатство!

История, естествознание, ботаника, минералогия, археология, медицина, экспедиционные заметки, эзотерическая литература, мистицизм, алхимия, астрология, экзегетика...

Становилось объяснимым наличие в кабинете множества различных статуэток, масок, вообще непонятных предметов. На свободных промежутках стен висели незнакомые мне портреты, какие-то карты, гравюры, дипломы. На одном из дипломов я разобрал затейливо написанное готической каллиграфией имя пациента. На мой невысказанный вопрос прозвучало:

Я - потомственный экстрасенс. Лечитель...

"Клац-клац!!!" В затвор главного калибра вошла обойма наиболее ехидных замечаний по поводу профессионализма "лечителя"! "Который всех "лечит", а как только самого прижмет зовет "скоряков"! Ну сейчас я ему задам!.."

Перехватив мои, уже готовые сорваться с языка весьма ядовитые комментарии, с грустной усмешкой он продолжил:

А вот себя мы лечить не можем. Не получается. Ни себя и ни детей своих. Вот такая вот расплата... За Дар, за вмешательство в судьбу других людей... Знаю все, что вы готовы мне сказать. Слышал уже много раз... Я и не стремлюсь вас убеждать. Вы так помогаете, я - эдак. Каждому свое. Одно дело делаем... И... я очень вам благодарен за действенную помощь! У вас еще есть пара минут? От чашки чая не откажетесь?..

Прихлебывая густой ароматный чай из изящной фарфоровой чашки, я заворожено блуждал глазами по книгам. Спорить и ехидничать расхотелось мгновенно. Как-то очень правдоподобно и грустно он сказал о расплате за свой Дар. "Каждому свое" ...

Уже на выходе из квартиры он придержал меня за локоть и вдруг, с трудом проговорил:

Уходи со "Скорой". Сгоришь...

И продолжил внятно, отчетливо, каждое слово как вспышка...:

Ты всех через сердце пропускаешь. Ты собою лечишь. Так нельзя. И научить иначе тебя невозможно. Такова твоя природа. Однажды отдашь все и сразу. Уходи...

Оглушенный мыслями, я рассматривал через дождливое окно старенкой "РАФы" вдруг перевернувшийся мир. "...Ну а как иначе?! Создавать видимость деятельности, а самому отстраненно наблюдать? Играть во "всемогущего" и наслаждаться секундами абсолютной власти? разделить жизнь на "работу" и "дом", не перемешивая и взбалтывая?... Ладно, финал не завтра - надо жить."

Медик 32 Медику Центральному - свободен на площади Калинина.

32-ой поехали на Ботсад. 66К. 16.22

Адрес был незнакомый и путаный. Диспетчеру 03 долго объясняли и как проехать и как пройти. Частный сектор. Пробираюсь вдоль корявого забора по тропинке к небольшому, хорошо "поношенному" домику. Обстоятельно погромыхав калиткой, пересекаю двор. Никто не встречает. Ну да мы не аристократы, сами войдем. В хате было очередное заседание клуба политологов на тему " Как исправить ситуацию в Зимбабве". Заседающие обстоятельно излагали свои точки зрения одновременно. Мое появление вызвало "тишину, шок и трепет". Слои табачного дыма над дискуссионным столом слегка разошлись под напором свежего воздуха, трусливо пробравшегося следом за мной.

О, Айболит, мля! Док, пить будешь?... Нет?!... а чО приперся тогда?!

- "Скорую" кто вызывал? И к кому?

После короткой, но восхитительно содержательной беседы, джентльмены выяснили, что звонил один из них. И пациентом является его старушка-мама, лежащая в соседних апартаментах. Куражливо и противно прозвучала трепетная забота о "старушке".

В соседней комнате никого не было... Собственно как и ожидалось. Хорошо еще, что пустил "сынка" вперед, а не за спину. Грозно подергивая плечами, чудак развернулся ко мне лицом, держа руку за спиной.

Ладно. Не кипешуй, бацилла. Гони марафет по тихому и будет тебе фарт сегодня. Уйдешь непокоцанный и красивый...

Вяжи метлу, герой мультфильма! Рамсы попутал?!!..

Агрессор на секунду завис, но видимо абстинентная жара мутила разум сильнее, чем инстинкт самосохранения. Слюняво оскалившись рыжеватыми пеньками зубов, организм пошел в атаку...

Опасно выглядящая отвертка в корявой клешне была серьезным аргументом для тактического бегства, но места было маловато. А оконный проем тесен для красивого голливудского прыжка в лужу. Был использован терапевтический метод "табуретка". Две процедуры и пациент готов... в смысле - здоров... э-э-э... в смысле не совсем здоров, но уже адекватно поводит глазами и готов к конструктивному диалогу.

На звуки лечебного мероприятия прискакали коллеги исцеляемого. С интересом изучили ситуацию и выразили всяческий респект и взаимопонимание моих действий, витиевато извиняясь за соратника. Кто-то из заседателей старательно подшкрябнул отказ от госпитализации... в обмен на отказ от вызова злобной кавалерии. Разумно. Каждому присутствующему прописали бы, с учетом предыдущих заслуг, по "5-7 лет одиночества" за коллективный наезд на "Айболита". Ушел злой, прокуренный и недовольный. Не по профилю поездка. Трясти начало значительно позже. Когда пришло осознание последствий переваривания ржавой отвертки любимым ливером. Как всегда, нахлобучило после стресса не по детски. Даже водитель проникся и, завистливо вздыхая, предложил отхлебнуть казенного спирта. Предложение не прошло. Спирту было бы выпито мало, а неприятных последствий возникло бы много. Обошлись крикливым заковыристым матом в рамках кабины. Отпустило...

На вызове у пожилой пары вокруг суетился песик. При попытке опознать породу было защищено две докторские и три кандидатские диссертации по генетике, ветеринарии и эволюции млекопитающих. Пес не мешал, но живо интересовался всем происходящим. Несколько раз с деловым видом выбегал в коридор и дробным галопом возвращался. Смысл его маневров понял уже в подъезде. В карман моей куртки был тщательно запихан старенький обкусанный мячик. Пес от всего своего бесконечного сердечка рассчитался с доктором за помощь хозяйке самым дорогим, что имел...

Очередной драный подъезд в "небоскребе на боку". Вызов на "травму без угрозы для жизни у взрослого". Звоню в дверь. Никто не открывает. Стучу - такая же реакция. Поднимается раздражение из-за вероятного ложного вызова. Бурчу под нос разное и звоню в соседние двери. Надо засветиться, чтобы не было жалобы, что вообще не приезжал. Наконец приоткрывается "под цепочку" противоположная дверь (явно спиленная с бронепоезда времен гражданской войны). Блеющий голос советует "звонить шибче и ждать". Тоскливо попинываю искомую дверь и наконец регистрирую вялое шебуршание. Щелкнул замок и ехидные замечания и оправданные претензии застревают в глотке... Дверь мне открыл человек... без обеих ног и левой руки. Обрубок человека. Поздоровался. Довольно ловко развернувшись на пузе в узкой прихожей, он пополз, помогая рукой, в комнату. Как-то сразу осознав причину чистоты и отполированности пола, сбросил обувь и только потом прошел за ним. Вся обстановка была устроена с учетом возможностей хозяина. Я почувствовал себя Гулливером.

Да у меня-то все в порядке!

- ..............!?

Жена вот упала в ванной и головой ушиблась...

На лежанке, высотой в матрац, чистое аккуратное постельное белье. Среди подушек милое лицо, короткая прическа и ясные серые глаза. Над бровью набухает солидная ссадина, но просечки нет. Обмороженно отмечаю, что силуэт под одеялом тоже без ног. "Вот приехал, так приехал!" Отключаю эмоции. Чтобы не обидеть людей обывательским любопытством к деталям жизни необыкновенной семьи, стараюсь сконцентрироваться на диагностике. Несмотря на солидный удар, вроде обошлось. Гематома разойдется, более серьезных повреждений нет. Объясняю все женщине. Она неожиданно начинает бурно извиняться за беспокойство и т.д.

Это все Коля... Он у меня такой беспокойный. Так напугался за меня! Я ему говорю, что ничего не случилось. А он прям в крик!..

Они обмениваются улыбками, взглядами. И чтоб на вас когда-нибудь так посмотрели!.. С такой любовью... пусть опираясь на единственную руку... пусть извиваясь на полу...

В глазах стоят эти двое и фраза "..Да у меня-то все в порядке..."

💡 А также по теме:

• Не хочу детей. Я вообще нормальная? В последнее время часто стали встречаться публикации психологов о том, что все женщины должны непременно стать мамами. Мол, это единственный путь по преодолению собственного инфантилизма.
• Наше время. Записки врача. Знаете, в чём жесть нашего здравоохранения с его тупыми реформами? В том, что у тебя есть на руках гистология близкого человека, где чёрным по белому написано слово рак, однако он не может попасть к...

Скопируйте iframe

На Брянской городской станции скорой медицинской помощи громкий трудовой скандал. Показательно уволен председатель местной профсоюзной организации, водитель «неотложки» Игорь Мосин, давно выступавший с публичной и последовательной критикой действий начальства. Формальной причиной, по словам активиста, стал нечаянный перерасход топлива. Руководство «Скорой» обвинения в свой адрес отрицает и просит на зеркало не пенять.

Игорь Мосин – уже бывший водитель скорой помощи – проработал на стации 8 лет. Его уволили в день рождения.

«Во время обслуживания вызова, когда бригада медиков находилась на вызове, я прогревал салон, – рассказывает Мосин. – И все это мне вменяют за то, что я не экономлю топливо».

Перерасход топлива, пусть и для нужд пациента, Мосин признает, но говорит, что причины глубже. Мужчина был членом профсоюза станции и открыто критиковал руководство. Требовал выплатить удержанные за пять месяцев зарплаты (а это в целом 9 миллионов российских рублей), добавить машин на выезды, облегчить рабочий график, помогал ранее уволенным.

«За ним началась постоянная слежка, постоянный подсчет бензина и километража. Понятно, что если ты стал выступать против руководства, должен быть чист как пионер, чтобы нельзя было придраться», – говорит руководитель отделения профсоюза «Действие» Александр Куприянов.

Главврач Брянской городской станции скорой помощи Михаил Мазур в разговоре с «Белсатом» заверил, что за перерасход бензина никто Мосина не увольнял. Формальные причины указаны в выписке приказа.

«Это курение в салоне, это нарушение правил дорожного движения, это проезд под кирпич и так далее, – заявляет Михаил Мазур. – За то, что он, белый и пушистый, хотел обогреть инсультного больного, за это мы никого не выгоняем из «Скорой помощи», поверьте».

По той же 81-й статье ТК – то есть за нарушение дисциплины – уволили и еще одного водителя – Александра Филиппова. Стаж – 22 года, из них последние три, с его слов, он под постоянным давлением… за честность.

«Я в 2014-м году главному сказал – прекратите воровать, прекратите воровство», – говорит Филиппов.

Несогласные работники указывают не только на несправедливые, с их точки зрения, увольнения, но и в целом на напряженные условия работы на станции: как у водителей, так и у врачей.

«Риск весь ребята берут на себя. Машины буксуют, расход топлива маленький, дворы не чистятся, плюс еще к этому во дворах бросают машины как зря, и водителю скорой очень очень сложно проехать и выполнить задание свое», – говорит Игорь Мосин.

Главврач отвечает, что санкций от трудовой инспекции у станции нет, количество вызовов на смену не превышает установленных Минздравом пятнадцати. А, вообще, работа на «Скорой», говорит Михаил Мазур, она такая – ночная, оперативная и сложная. Но должна ли быть невыносимой?

Татьяна Реут

Фото с сайта voxpopuli.kz

В России продолжается демонтаж советской системы скорой медицинской помощи. Если в Петербурге с подстанций «скорой» , недовольные нищенскими зарплатами, то в Москве медперсонал решили просто уволить, наняв на освободившиеся места среднеазиатских мигрантов.

Первой под «реорганизацию» попала столичная Станция скорой и неотложной медицинской помощи (ССиНМП) им. А.С. Пучкова. Там 300 санитаров получили уведомление о предстоящем сокращении их должностей. Места квалифицированного медперсонала займут «сотрудники клининговых компаний».

Причиной увольнения сотен санитаров стало новое штатное расписание, которое вводится в действие с 5 августа 2013. «Информирую вас, что вакантные должности, перевод на которые вам мог бы быть предложен, отсутствуют. В связи с этим вы можете решить вопрос трудоустройства путем самостоятельного поиска или путем обращения в службу занятости», - говорится в уведомлении, врученном сокращаемым медсотрудникам.

Как стало известно, освободившиеся на подстанции рабочие места займут сотрудники коммерческой клининговой компании, подавляющее большинство из которых приехали в Москву из Средней Азии. Компания уже заключила соответствующий договор со станцией скорой помощи.

Любопытно, что никакой экономии в результате этой ротации не предвидится. «Сейчас у нас санитарки получают 14,3 тыс. рублей в месяц, а если с выслугой лет - то максимум 16 тыс. рублей, - рассказал источник на станции. - А с мигрантами, как мы выяснили, договоры заключают на 17 тыс. рублей в месяц».

«Нас выкидывают буквально на улицу, - поделилась одна из увольняемых. - На наше место берут таджиков и узбеков - дешевую рабочую силу. Я слышала, что половину зарплаты у них отбирают, поэтому, наверное, они и лучше нас. А если посмотреть на качество их работы, то тут вообще лучше молчать. Сейчас уже там, где они есть, все близко к полной антисанитарии».

Заместитель мэра столицы по вопросам социального развития Леонид Печатников попытался опровергнуть информацию об увольнении санитарок, заявив, что их не выгонят на улицу, а переведут в штат клининговых компаний. «Санитарки на скорой помощи выполняют функции уборщицы в офисных помещениях на подстанциях, а в составе экипажа их нет. Принято правильное решение отдать клининговым компаниям уборку, как это делает весь мир. Они (санитарки) из штата скорой помощи перейдут в штат клининговых компаний», - сказал Печатников, добавив, что речи о массовых увольнениях сотрудников «скорой» не идет. Почему слова заммэра противоречат уведомлению, полученному увольняемыми санитарками, Ru_Compromat объяснить не в состоянии.

Зато сам Печатников поделился дальнейшими планами реорганизации столичной медицины. По его словам, функции уборки в городских больницах также со временем будут переданы клининговым компаниям.

Однако увольнение санитарок - лишь верхушка айсберга проблем скорой. «Происходит массовый исход фельдшеров и врачей из службы скорой помощи, - рассказал один из сотрудников ССиНМП. - Люди увольняются из-за маленьких зарплат и невыносимых условий труда. В отделе кадров нам признались, что такого количества заявлений об увольнении к ним еще никогда не поступало».

Подтверждает эту тенденцию и сама министр здравоохранения Вероника Скворцова. В начале апреля она