Рассказы о жизни наркозависимых в рц. Не придуманные истории Наркоманов — История Никиты

Моя история банальна, но такое может случиться с каждым …
Я родилась в небольшом городке, недалеко от Вязников. Мои родители – достаточно обеспеченные для Вязников люди. Я росла в благополучной семье, ни в чем не нуждалась. Поэтому неудивительно, что учиться после школы поехала во Владимир. Поступила на контракт на очное отделение архитектурного факультета и начала постоянно жить здесь у тети. Мне повезло и с родственниками: тетя - просто чудо, любит меня как родную дочь. Да, забыла сказать, без ложной скромности: я - красива. Похожа на девушку с модной обложки, даже пару раз участвовала в конкурсах красоты, выступала на «Владимирской красавице». Мест там, правда, не заняла и гран-при не получила. Про внешность я упомянула не случайно… Именно из-за нее да и из-за своей наивности я сейчас наркоманка.
Первый раз я попробовала наркотики в 13 лет. Да и то это была ерунда – пара затяжек травы вместе с друзьями - приятелями в соседнем подъезде. Городок у нас был маленький, делать по вечерам было нечего, вот мы и собирались либо в подъезде либо в квартире. Был и алкоголь: сначала всем известные отвертка и ягуар, а потом я уже попробовала все, что горит.
Но серьезные наркотики я попробовала благодаря приезжим ребятам - они ехали мимо Вязников в Москву и остановились отдохнуть в гостинице. Я шла с подругой по улице, они проезжали мимо, завязался разговор. Вечером они заехали за нами и мы вместе поехали в единственный местный клуб. Там они предложили пару непонятных таблеток, пообещав, что после них будет очень весело. Почему бы и нет? На тот момент я и представит себе не могла, к чему мое легкомыслие приведет через несколько лет. Мы согласились попробовать. Да и парни мне понравились.. от них веяло какой-то свободой, они будто принадлежали другой, более насыщенной и интересной столичной жизни. В клубе я ощутила какую- то непривычную легкость, необыкновенную веселость, постоянно хотелось двигаться, общаться. Усидеть на месте было невозможно. Музыка отдавалась какими-то необычными ритмами в моем сознании, огни сливались в бесконечный крутящийся шар. Все вокруг мелькало и плыло… Ощущения были удивительные, я была в каком-то необычайном мире…Пришла в себя я только дома. Голова раскалывалась, тело болело от диких вчерашних танцев, что было после клуба я уже не помнила. Потом узнала, что те таблетки были феном, или амфетамином, попросту говоря, химическим наркотиком, от употребления которого страдает психика и интеллект, так как он поражает клетки головного мозга….
Второй раз я попробовала наркотики уже переехав во Владимир. Мне, провинциалке из маленького городка, был удивителен большой город… Обилие магазинов, кафешек, развлекательных центров….Влекла к себе и ночная жизнь. Однажды в клубе мы познакомились с молодыми людьми. Они были энергичными, позитивными и неестественно веселыми. Но что-то в их веселости заставляло задуматься о том, все ли с ними в порядке…. Ребята нюхали кокаин. Нечасто. Раз или два в месяц. Они-то и предложили нам попробовать кокаин. Говорили, что это не химия, натуральный продукт, от которого нет никаких последствий. Я даже удивилась их настойчивости…. Одна дорожка кокаина стоит около тысячи рублей. Недешевое удовольствие. За ночь можно использовать от одной до четырех дорожек. Зависит от стажа наркомана и особенностей его организма. На вкус кокаин слегка горьковатый, на языке появляется ощущение онемения, легкой анестезии. Тогда я еще не знала, что зависимость может развиться даже после единственного употребления наркотика…
Мы снова решили «попробовать». Ощущения вначале были странные: голова закружилась, все поплыло перед глазами. Через несколько минут пришло ощущение спокойствия и какого-то внутреннего расслабления, сменившееся затем эйфорией. Хотелось двигаться, общаться, все люди казались друзьями, настроение было прекрасным. Тактильные ощущения воспринимались гораздо ярче чем обычно…Ночь засияла огнями…. Мы сменили три клуба и не почувствовали усталости. Кокаин дает ощущение внутренней силы, подъем духа, бодрость...Кажется, будто ты можешь все! Я стала употреблять наркотики регулярно - по выходным. Благо желающих нас угостить было достаточно. Понедельник называется тяжелым днем не просто так. За него я приходила в себя после наркотического угара..
А на буднях мы часто курили траву, чтобы расслабиться… С ней и фильмы казались веселыми, и разговоры интересными.. Время текло незаметно..В университете я почти не появлялась…Ходила по магазинам, смотрела телевизор, виделась с молодым человеком. Нас познакомил общий знакомый, начались встречи и отношения…он меня гораздо старше. Чувств к нему у меня нет ….но мы проводим с ним время, развлекаемся, он помогает мне материально. Из-за постоянных пропусков меня отчислили из университета. Полгода после отчисления пронеслись незаметно: все те же скучные будни, когда нечем заняться. И яркие выходные…Правда, я стала замечать, что для того, чтобы достичь того же эффекта как и раньше, мне приходилось увеличивать дозу. С наркотиками проблем не было - мне доставал их знакомый дилер, за деньги от моего спонсора. Да и на after-party нас без проблем угощали и феном, и кокаином. Многие известные в городе люди - политики, бизнесмены, общественные деятели, «золотая молодежь» - употребляет легкие и даже тяжелые наркотики постоянно или раз от разу... Я не пытаюсь оправдать себя, просто очень легко поддаться соблазнам большого города и любопытству испытать новые ощущения….
Сейчас мне 22 года. Я восстановилась в университете не без помощи своего нового друга. Правда, учиться я так и не стала. А зачем? Ведь почти всю сессию можно купить, чертежи заказать, да и желания что-то делать у меня особого нет….Недавно я сделала аборт.. Рожать не хочу. Да и другу не нужен был ребенок. Врач сказал, что с моим здоровьем мне вообще не стоит иметь детей. Спросил про наркотики, упрекнул за курение. После аборта у меня началась депрессия... состояние такое, что не хочется выходить из дома, никого видеть…хочется просто умереть. Боль и грусть я заливала алкоголем, сама не замечала, как стала выпивать все больше.. Просто чтобы забыться и не думать о потерянном ребенке и своей беспутной жизни.
Начались мои первые ломки, ведь я неделю сидела дома и со мной не было ни таблеток ни порошка.. Ощущения были страшными: все тело ломает и трясет, то поднимается температура, то бросает в озноб. Ко всему этому добавляется расстройство желудка и дикая боль в мышцах…Будто болеешь гриппом в первые дни, но в шесть раз сильнее…. Друг меня бросил. Сказал, что ненормальная истеричка ему не нужна. Да я и правда стала неуравновешенной, легко выхожу из себя, нервы на пределе…. Спасает только порошок...хотя бы раз в неделю. Чаще не могу, да и финансы не позволяют. Друзья от меня отвернулись, говорят, что у меня проблемы. Надо лечиться, но пока я этого не хочу…Что будет дальше? Время покажет, а пока я не хочу думать о будущем…

Каким видят этот мир «бывшие» наркоманы?Когда человек пробует наркотики впервые,ему кажется,что все вокруг цветёт и пахнет,что он счастлив,что жизнь прекрасна!Но так бывает только в самый первый раз.В последующие разы наркоман все время пытается вернуть те ощущения,но они больше никогда не повторятся.Вот как описывают свою жизнь наркоманы:

Я и раньше знал, что у наркоманов может гнить тело. Много раз видел подобные устрашающие видео, но только смеялся. У меня разрушены почти все передние зубы. Сказался восьмилетний стаж «дружбы» с наркотиком. Я познакомился с маком в 16 лет, да так и остался в его цепких объятиях. Осознал, что зависим, когда опустился на самое дно. Друзей растерял, родители выгнали из дому. Нога почернела, передвигаться стало мучительно больно. На теле не осталось живого места - везде гнойные следы уколов. Пришлось ночевать в подъездах и воровать. Много раз я мог умереть от передозировки, но все время меня спасали то «коллеги по цеху», то «скорая». Употреблять наркотики я начал из-за своей глупости.Если бы я только знал,к чему это может привести…Мне казалось,что меня никто не понимает и никому я не нужен,с учебой был полный крах – кроме двоек я ничего не получал,я был подавлен.Увидев мое состояние,мой «друг» решил мне помочь.И я согласился.Я очень жалею,что доверился ему!Я не могу быть уверенным в том,что не вернусь к наркотикам.Но я уже целый год их не употреблял,я устроился на работу в супермаркет грузчиком и намерен подняться на ноги и вылечиться!

Александра

Оглянись назад. Вспомни свое детство вспомни свою первую улыбку маме, вспомни свои первые шаги, свой детский сад, первый класс, свою первую любовь, первый поцелуй. Вспомни, что ты чувствовал при этом. А теперь забудь, ты уже никогда это не вспомнишь, если употребишь. Зато в твоей жизни останется первый кайф, первая тошнота, на следующий день, первая головная боль, первый озноб, первая ломка. Постепенно исчезнут и эти воспоминания. В памяти останутся только последняя ломка, телефонный номер барыги и твоя доза, которая тебе нужна, чтобы ходить, доза, чтобы говорить, доза, чтобы думать, доза, чтобы умереть. Ты спросишь: “А где же доза для кайфа?” Она бывает только один раз в жизни. В первый раз.

Вспомни, какие планы ты строил на будущее. Тебе нравится мечтать? Теперь у тебя будет только одна мечта – употребить. Нет, две. Употребить и умереть. Тебе не хватит сил, чтобы сделать это самому, ты будешь ждать, когда наркотик сделает это. Но он ужасный эгоист, ему нравится быть с тобой, и он будет очень долго тебя мучить, прежде чем отправить тебя туда, где его нет, туда, где вообще ничего нет.

Ты все еще хочешь употребить? Ты говоришь: “Я сильный, умный, я смогу его контролировать”. Все, кто употребили, думали так же. Я не спорю, теоретически это возможно, но практически ты станешь первым. Хочешь проверить опыт сотен тысяч? Дерзай! Я буду гордиться тобой…

Ой, а кто это такой серый, хлюпкий и жалеющий себя сидит в луже зависимости? Ты?! Но как?! Ведь ты был у нас самый сильный и умный. Я ничего не напутала? Ведь ты говорил, что сможешь контролировать наркотик…

Если тебе предлагают наркотик, вспомни о Боге, о своей Высшей Силе, как ты ее понимаешь. Испроси у нее помощи и скажи своим “друзьям”, что зайдешь завтра, а завтра, я уверена в этом, ты не вернешься сюда. Твоя высшая сила поможет тебе, даже если ты никогда не замечал ее рядом. Может, у нее просто не было повода вмешиваться, ведь ты сильный и умный (помнишь, ты мне сам об этом сказал).

Помни, что заразиться этой смертельной болезнью легко, а вот вылечиться невозможно. Конечно, я, как и все наркоманы, считаю себя самой умной, и ты можешь не верить мне, но поверь сотням тысяч людей, которые уже прошли через это. А я считаю, что мой самый худший день без наркотиков, лучше, чем самый лучший день моего употребления.Оглянись! Стоит ли терять все, что имеешь?

Здравствуйте! Меня зовут Ольга, мне 22, из них 5 лет употребляю наркотики. Все начиналось, как у всех — походы в клубы, которые вначале сопровождались алкоголем и сигаретами. Нашу компанию это вполне устраивало до тех пор, пока не появился Он. Его звали Шуриком, он был старше нас всех, уже заканчивал институт, и я влюбилась в него с первого взгляда. Когда он в первый раз пришел с нами в клуб, меня удивило, сколько народу здесь он знает — к нему все время кто-то подходил, разговаривал, общался. Мне сразу он понравился, и когда Шурик предложил мне таблетку, сказав, что это «экстази», отказаться я не смогла. Как я могла упасть в его глазах? Зная о наркотиках столько, сколько знаю я сейчас, я бы тогда убежала от него со всех ног и никогда, никогда с ним не встречалась!

А тогда… Тогда я, проглотив таблетку, испытала нереальные ощущения — я любила весь мир, мне казалось, что я могу танцевать и никогда не останавливаться. Так и пошло — таблетки по выходным, Шурик рядом, все было прекрасно, я хорошо сдала первую сессию в институте, правда, не отлично, как могла бы. Но тогда для меня это не стало тревожным звонком.

Через пару месяцев я поняла, что экстази меня больше не вставляет, и тогда Шурик предложил мне уколоться. Сказал, что сам уже несколько раз пробовал, что никакой зависимости нет, а есть кайф, которого не описать словами, и что экстази по сравнению с героином — детский лепет. Меня немного пугали уколы, но я доверяла своему любимому, и согласилась принять наркотик ради него. Я никогда не забуду этого своего безвольного согласия. Того, что навсегда изменило мою жизнь, превратив ее в гниющую кучу отходов. Меня начало ломать после первого же укола. Так, доза за дозой, Шурик по-прежнему рядом, только теперь уже превратившись из близкого человека, в барыгу — он продавал мне наркотики, пока у меня были деньги. Когда у меня кончились деньги от продажи мобильника, компьютера, моих личных украшений, я начала тащить из дома все, что попалось под руку — сдавала их я тоже Шурику. Институт к тому времени я бросила, благополучно завалив летнюю сессию. Родители долго ничего не подозревали, они очень занятые люди. Однажды я вытащила у мамы из шкатулки дорогие сережки, а потом долго искала их по дому вместе с ней, лживо сокрушаясь о потере…

Когда мама, наконец, заметила что-то неладное, я уже около года кололась героином, проводя все свободное время на квартирах таких же, как и я, наркоманов. Родители, я видела, совсем растерялись — их единственная дочь, умница и красавица — наркоманка! Они запирали меня в комнате, я вылезала через окно; поставили решетку, я вырывалась силой и убегала, пропадая на несколько дней. Теперь-то я понимаю, сколько горя я им принесла тогда. Отец находил меня в притонах и возвращал домой. Затем были частные наркологические клиники, бабки-целительницы, организации для реабилитации наркоманов…

Сейчас я стараюсь держаться, я — «чистая» уже почти два месяца. Я не хочу, чтобы моя мама плакала. Но я не уверена, что я не сорвусь. Мне очень-очень сложно

Когда мне было 16 лет, я попал в компанию ребят, в которую давно мечтал попасть. Я был обычным, ничем не примечательным мальчишкой, и то, что я попал в эту компанию, самую популярную в нашей школе, казалось мне невероятным! Все они были из хороших семей, у них всегда были деньги, с ними ходили самые красивые девчонки школы. Я знал, что они курят «травку», и не удивился, когда на одной из вечеринок мне предложили тоже. Мне было любопытно, и я попробовал. Было весело, с тех пор мы часто курили после школы, набиваясь всей компанией к кому-нибудь домой. А что? Все же курят, и ничего им не бывает — такие же люди, как и все. Я не считал себя наркоманом, учился, поступил в колледж информатики.

А там познакомился с ребятами, которые кушали галлюциногенные грибы, рассказывая о небывалых по яркости «приходах». И я попробовал. По-прежнему не считал себя наркоманом. Появилась любимая девушка, которая вела здоровый образ жизни, занималась танцами и прочим. Она долго не знала, что я курю и ем грибы; узнав об этом, попросила завязать. И тут-то я понял, бросив, что обычная жизнь стала серой и скучной. Ничего не радовало, накрывала страшная депрессия. Но как-то так я протянул пару лет, закончил колледж, устроился на работу. Даже женился.

Как-то раз, возвращаясь домой, я встретил своего школьного знакомого. Мы разговорились, решили зайти к нему домой за какими-то дисками. Но в тот день я так там и остался — я попробовал кокаин. И понеслось — «колеса», «травка», кокаин, потом начал колоться.

Жена от меня ушла почти сразу, после того первого раза, когда я ее избил, требуя денег на дозу. Сейчас мне 21. У меня нет будущего. Все, что я хочу, все, чего я жду, называется одним словом — наркотик. На моих руках не осталось свободного места, мои вены — открытые гниющие раны. Колюсь в шею и в пах, с ужасом жду, когда и там не останется места…

Когда-то пытался бросить, не выдержал ломок; хотел покончить с собой — не смог ни повеситься, ни шагнуть с крыши. Отчаянно хочу жить. Даже так — полужизнью.

История Славы (город и год рождения неизвестны)
Человек, чья история изложена ниже – умер. Его нет больше с нами. Он умер, не сдавшись нашей болезни, наркомании. Она не справилась с ним, и убила его по-подлому, в спину, своими последствиями. История собрана из его высказываний на Интернет - форуме для общения выздоравливающих наркоманов.


Надеюсь, эта история поможет нам сберечь память об ушедшем брате, мужественном, добром и искреннем человеке.

Я с детства был очень общительный, легко сходился с людьми, быстро налаживал контакты. Но в последние годы общение тоже для меня стало проблемой. Сейчас уже конечно поменьше, но было время, я даже на улицу боялся выходить. Никого к себе домой не пускал, гасился по страшному. Сначала этот страх приходил из-за употребления, вмазанный или пьяный ты ведёшь себя одним образом, а трезвым я и не знал, как надо себя вести.

Следующие припарки стали появляться в длительной трезвости. Нет, сначала наоборот всё шло прекрасно, я, наверное, и рта никогда не закрывал, но где-то через полгода трезвости я стал гонять, что меня перестали понимать, что я стал неинтересен людям и т.д. Это сейчас я понимаю, что привык быть центром внимания, а через какое-то время все уже всё друг о друге знают, и отношения переходят на новый уровень. Но тогда я этого не понимал, а просто стал торчать, потому что перестал понимать, как надо общаться. А под дурманом-то легко, всё сразу встаёт на свои места, и все комплексы испаряются сами собой.

Я по натуре своей доверчивый, мягкотелый. Попал в тюрьму в 14 лет. На этапах хорошие мужики со "строгача" учили меня никому не доверять, учили, что большинство сидящих - это стервятники, и задача у всех одна - задавить более слабого. А если ты доверчив, то много рассказываешь о себе, о своих слабостях и т.д. Входят в доверие, узнают многое о тебе, что у тебя в душе и...бац, и используют тебя в своих целях. Всех по-разному. Но факт один, боль очень сильная, вплоть до слёз сердца. Тысячу раз зарекался себе быть холодным, хитрым, недоверчивым и т.п. Но проходило время, и я опять к кому-нибудь привязывался и доверялся. В общем 5 лет сидел, и все 5 лет обжигался.

Освободился, по идее, уже наученный опытом, многие считали, что я должен быть "волком", но я до сих пор доверяюсь и обжигаюсь. Разговаривал с одним хорошим человеком и рассказал ему всё это, и спросил это что? Или я дурак, что жизнь меня учит-учит, а я по старому поступаю или ещё, что? Думал, что со мной, что-то не в порядке, а он мне сказал: Слава, ты просто добрый человек и любишь людей. И соответственно ищешь друзей и ты поэтому и доверчив и искренен. И это у тебя в крови, в твоей натуре. Ты будешь таким всегда, хотя опыт тоже не проходит даром, но озлобиться ты не озлобишься.

Мой последний срыв тоже начинался с бухары. Да и вообще по ходу все мои срывы начинались с синевы. Я и вообще начинал в молодости с бухары. Первый наркотик, который я употребил, это и был алкоголь, и он мне понравился с первого раза. Потом сразу таблетки с пивом, потом нюхарка, анаша, одеколон, огуречный лосьон, димедрол по венам и только потом "чёрный". Тогда ещё не было ни героина, ни фена ни т.п. Мак, колесня и эфедрин с микстуры от кашля. А сейчас чего только нет!? Хоть зажрись, хоть каждый день новый наркотик пробуй. Ну, а вообще я, когда срывался никогда не ходил на Группы это был мой принцип. На фиг ходить, если останавливаться я не хочу?!

Я когда срывался, сразу сообщал кому-нибудь с группы по телефону, что я в ауте и как только дойду до очередного дна, вернусь. Но с каждым разом дно всё опускалось ниже и ниже, и уже смерть перестала останавливать.

Но сейчас остановился. Надолго ли не знаю. Даже не знаю, что меня держит.

Я женат уже 6 лет. Второго мая отмечали. Моя жена никогда не пила и не кололась. Ходит на Группу для созависимых. Сегодня статью в газету написала про Аланон. Она вышла за меня, замуж зная, что я наркоман, и на момент знакомства я уже был парализован и сидел в коляске. Вообще многие её до сих пор не понимают, почему она это сделала. Здоровая, симпатичная женщина. Правда она в Церковь ходила тогда в протестантскую. Как только со мной сошлась, из Церкви её "попросили". Я её часто спрашиваю, почему она выбрала такую нелёгкую жизнь со мной, на что она отвечает, что любит меня.

Ещё один путь - это обрести Бога, Высшую Силу и не будет одиноко, потому что вы будете в прямом общении с Ним. Пусть хоть весь мир отвернётся от тебя, а Он будет с Тобой. Но тогда встаёт другой вопрос, как обрести с Ним отношения? Как обрести Высшую Силу? И как с Ней общаться? Вот здесь тоже каждый думает по-разному. Я одно время общался с Ним через Его Слово - Библию. Потом отошёл от этого, хотя вера осталась или знания об этом остались, но само общение было утеряно.

Потом когда я думал, что уже не выживу, я услышал Его голос через Программу и стал общаться с Высшей Силой через Шаги, Традиции, Программу, Группу и т.д. Но и это я утерял.

Сейчас пытаюсь вернуться назад, но, что-то мешает, как когда-то уже было с Библией, и с Церковью. Пытаюсь читать духовную литературу, работать по шагам, пытаюсь общаться со старыми знакомыми из Анонимных наркоманов , но не идёт, пустота какая то, бездуховность, холод, мрак, непонимание, предубеждение и мёртвость. Не оживает ничего. Я также верю и знаю, что Программа не умерла, что Высшая Сила желает вернуться в общение со мной, что Она хочет мне помочь, но, как будто, что-то умерло. Может, это я умер?

Но на сегодняшний день мне дают жизнь эти форумы (имеется в виду Интернет форум для общения выздоравливающих наркоманов – от редактора).

Вот честно скажу, это пока единственное, что держит меня на плаву. Если бы я не мог искренне высказываться, я бы уже наверно давно умер. Я ведь не раз уже пытался покончить с собой, а вот живу, и до сих пор не могу понять, для чего меня Высшая Сила ещё держит здесь на Земле. Иногда мне кажется, что я должен, что-то ещё сделать, а вот чего - не могу понять.

Интересно, а как возвращается здравомыслие? Как приходит это желание заново бороться за свою жизнь? Сама перемена это ведь, наверное, и есть чудо Программы, когда человек загорается идеями выздоровления, шагов, Групп и т.д. В общем, я не одинок с вами, может потому что среди нас находится и Бог? И даёт нам взаимопонимание и через это поселяется в наших сердцах.

Я рад, что смог выговориться немного сейчас. Надеюсь не в последний раз. Берегите себя и не скучайте. Пока, до встречи. Не судите меня строго, если я в чём-то ошибаюсь.

А вообще я сейчас подумал: что я стараюсь в каждом топике, что-нибудь да написать? Что мной движет? Я не особенно умный, чтобы кому-то пользу какую-то дать. Не излагаю доступно и красиво, а вот тянет и тянет вам писать. Почему-то хочется делиться своим опытом, мыслями. Может как раз здесь на форуме я не испытываю страха, одиночества.

Я вас всех уважаю и люблю.

Милицейские сводки буднично сообщают о закрытии очередного наркоканала. На YouTube полно видео с перебравшими психотропов ребятами из соседнего двора... Те, кто с этим не сталкивался, уверены: беда под названием наркозависимость где-то далеко. Те же, кого она зацепила, их родные и близкие знают точно: она рядом. Представляем три истории наркоманов, которые больше всего на свете не хотят возврата к прошлой жизни.

В частном секторе на окраине города расположился двухэтажный коттедж. О его существовании знают лишь посвященные. Те, кому очень туда нужно.

Арендует дом местный фонд «Центр Здоровой Молодежи». Его специалисты и волонтеры уже спасли от смертельной болезни десятки наркозависимых.

На данный момент здесь спасают десятерых.

Специалисты говорят, в статус выздоравливающих перейдут не все. По статистике, только треть. Еще меньше смогут вернуться к нормальной жизни.

Программа реабилитации такова: подопечные центра полгода живут в коттедже. Без интернета, телевизора, мобильника. Все это для того, чтобы максимально оградить выздоравливающих от старых ненужных знакомств и связей. Навещают психологи и наркологи. Круглые сутки с ними волонтеры. Кстати, последние из числа тех, кто когда-то сам употреблял.
Если удается пройти первый этап, приступают ко второму - ресоциализации. Подопечный покидает центр, возвращается домой, но за ним продолжают наблюдать специалисты. Одним помогают поступить в вуз, другим - найти работу.

Двое наших героев сейчас находятся на первом этапе выздоровления. В их жизни все еще шатко. Третий держится куда увереннее. Вот их истории. Почитайте сами, расскажите детям.

Николай, 19 лет:

Мы сидели с другом вечером дома и скучали. Нам было по 15 лет. Выпили пива. А потом от безделья решили попробовать что-то новое. Зашли в интернет, набрали «купить спайс сейчас» и уже через пару часов курили. Так все и началось. В отличие от других я осознавал, что стал наркоманом. В этом мне помогло увлечение психологией. Но осознавать - одно, а противостоять зависимости - другое. Я был в разных центрах. Не проблема месяц просидеть там без наркотиков, но потом ты выходишь, и все начинается заново.

Это длилось двое-трое суток, я курил и просто лежал как овощ, а потом, когда трезвел, от чувства вины резал вены.

Сейчас продают пакет сразу с несколькими дозами. И пока ты его не прикончишь, не успокоишься.

А потом я встретил прекрасную девушку, которой честно признался, что наркоман. Но она не испугалась. Как-то мы просыпаемся вместе, и я понимаю, что уже три месяца не употребляю наркотики. Три месяца чистоты! Ну мы сразу в загс и погнали. Как я был тогда счастлив! Медовый месяц провели в Египте. Вернулись. И я снова принялся за старое. Жена долго меня вытягивала, наконец я ее потерял. Но очень ее люблю и хочу вернуть.

Месяц назад на Оnliner.by прочитал репортаж о работе «Центра здоровой молодежи», того, что в Минске. Нашел адрес, сел в авто и приехал «сдаваться». Меня отправили подальше от дома, в Гомель - такая политика у центра. Если здесь не помогут, дальше мне не жить.

Антон, 29 лет:

Я единственный сын в семье. Мама - преподаватель, отец - полковник милиции. В 18 на дискотеке попробовал амфетамин. Понравилось. Он позволял долго находиться в тонусе. Я не спал сутками. Первое время не видел проблемы. Был шеф-поваром в одном из знаменитых минских ресторанов. Приму дозу - работоспособность просто сумасшедшая, можно работать 24 часа и не чувствовать усталости.

Распускал поваров и помощников, сам разделывал туши, сам готовил, сам составлял меню. Зарабатывал кучу денег. Их бóльшая часть уходила на наркотики.

На протяжении нескольких лет меня такое положение дел устраивало. Казалось, что я властелин мира. После начались серьезные проблемы со здоровьем. А потом - с законом. Отмотал два срока. Вышел, думал завязать. Не тут-то было.

У каждого наркомана есть любимый наркотик. У меня это был амфетамин. Но он уже перестал приносить удовольствие. Захотелось чего-то нового. Попробовал соли и за год буквально сошел с ума. Я несколько раз выходил в окно, благо жил на первом этаже, обливал растворителем и поджигал друзей, ежедневно страдал от мании преследования. Последние недели перед тем, как попасть в центр, проводил так: заезжал на стоянку, закрывался в авто, кололся и по три дня просто лежал в этом кайфе. Потом, когда заканчивалась доза, в панике подрывался только ради одного - чтобы найти новую. Вот такая жизнь.

Приехал сюда с твердым желанием выздороветь. Другого мне уже не дано. Другое - это смерть. Я знаю, что теперь всю жизнь мне придется соблюдать жизненный пост. Никакого алкоголя и сигарет. С профессией думаю завязать, нельзя в таких местах мне появляться. Очень хочу завести семью. Но пока об этом рано думать. На данный момент я за себя еще не могу нести ответственность. Трезвости в моей голове еще недостаточно. С одной стороны, я 70-летний старик, который прошел весь ад, а с другой - опыт нормальной человеческой жизни у меня как у 14-летнего пацана.

— октября 15, 2011 at 13:55

«НЕТ НАРКОМАНА, КОТОРЫЙ НЕ МОЖЕТ БРОСИТЬ НАРКОТИКИ»

История Кирилла

Моя наркомания началась с интереса. В школе и во дворе я общался с одними и теми же ребятами. Кто был для нас авторитетом и примером для подражания? Спортивный молодой человек в джинсовом костюме с кучей пластинок и своеобразным жаргоном. Поразить мое воображение могли и хулиганистые отпрыски обеспеченных родителей, они рисовались перед нами своей «крутизной» и вседозволенностью. Думаю, многими моими друзьями, как и мной, руководило стадное чувство. Мы вместе выпивали, пробовали курить «план».

В 1981-м я поступил в институт. Еще в колхозе сошелся с несколькими студентами, которые были не прочь «побаловаться» анашой или снотворным, попробовать сухой мак.

Первый укол я сделал случайно. Однажды товарищ принес два пропитанных опием бинта, попросил спрятать от милиции. Забирая, отрезал кусок: «Попробуем!» Доза была маленькая, но мы всю ночь пешком гуляли по городу без устали, общались, сыпали откровениями.

И хотя тогда я не ощущал потребности в повторении этого опыта, уже через месяц - при малейшей трудности, душевном дискомфорте или необходимости выполнить серьезную работу я вспоминал, что стоит только съесть ложку мака - и настроение станет лучше, а работоспособность повысится.

Со временем я стал принимать наркотики по выходным, потом каждый день находил причину. Через два-три месяца уже сидел «в системе», но наркоманом себя, конечно же, не считал. Наркоман - это кепка, шарф и тому подобное (наркомания считалась престижной, вот и рядились все, как в униформу). Я, разумеется, был выше этого. И к тому же боялся выглядеть наркоманом в чужих глазах.

Зависимости я боялся тоже. Когда замечал, что ем слишком много мака, делал перерывы (сначала это удавалось). И размышлял при этом так: я же смог «бросить», значит - зависимости нет. И, стало быть, можно продолжить: съесть еще «разок». Каждый прием был «последним», никогда я не планировал это «надолго». И искренне верил, что отказаться от наркотика несложно - стоит только сказать «нет».

У меня была непоколебимая уверенность в своих силах. И вкус победы был знаком с юности. В школе я до восьмого класса учился на тройки. Потом задался целью поступить в вуз, стал работать на аттестат. Закончил - чуть ли не с медалью. И поступил в институт. Еще в 1979 году я был троечником, а в 1981-м - студентом престижного вуза. Вот тут и подстерегала опасность: ведь я достиг своей цели и имел полное право расслабиться, тем более что я считал себя человеком, способным на многое, - стоит только поставить цель.

Поэтому и отказ от наркотиков, как мне представлялось, должен быть для меня не ахти каким трудным делом. Рассуждая так, я продолжал ни в чем себе не отказывать. У родителей стали возникать подозрения: несколько раз мать и отец находили у меня мак. Я говорил, что это - корм для рыбок. Мать легко верила, ее выручал положительный образ сына-студента, у которого не могло быть ничего общего с наркоманами. Отец говорил: «Еще раз увижу - получишь». Но и отцу, наверное, было легче делать вид, что ничего не замечает, чем поверить, что сын - наркоман, и принимать меры.

Сначала я определял для себя наркозависимость как вещь чисто физическую. При «спрыгивании» уже через несколько дней меня не ломало, не крутило, живот не болел, организм начинал нормально функционировать. А желание «кайфа» было неосознанным.

Однако рано или поздно мне пришлось признаться себе, что я завишу от наркотика, и принять это как факт. Жил я тогда двумя идеями. С утра думал, как бы скорей «раскумариться», вечером решал, что пора бросать. Но утром снова шел за наркотиком, обещая себе, что это в последний раз. Наркоманы, которых я встречал, тоже признавали, что зависят от дозы, но это лишний раз говорило в пользу укола. А эйфория заслоняла все, и долгое время у меня не было ощущения, что я делаю что-то не то.

Когда оно, наконец, возникло, это не было моим выстраданным убеждением. Скорее, сработал стереотип: если долго принимаешь наркотики, значит, ты - наркоман. Сознание этого не приносило особой радости, ведь у меня были другие идеалы в жизни. Усилием воли (которая, очевидно, еще не была полностью порабощена) мне удалось «спрыгнуть» и продержаться почти два года. Правда, я не отказывался от наркотиков совсем, хоть раз в полгода, но принимал мак. В остальное время - частенько выпивал. Думаю, я уже отвык от трезвой жизни, и нужен был хоть какой-то стимулятор. Мне хотелось удовольствий. От жизни я ждал только праздника, от окружающих - заботы о том, чтобы мне было хорошо.

Держался я эти два года во многом за счет интересной работы. Частые командировки, ответственность, романтика. Иногда работал по двенадцать-шестнадцать часов в сутки, а к наркотикам даже не тянуло. Тем более что абстиненцию я переживал очень тяжело, страх перед ней тоже был тормозом. Помимо любимой работы, у меня была семья: жена и ребенок. Жить было интересно. Тем не менее, спустя два года, я снова вернулся к наркотикам.

Самое удивительное, что я даже не помню, как это случилось. Скорее всего, хотел облегчить похмелье от спиртного, ведь два дня выпивки всегда выливались у меня в запой. Вообще, возврат к наркотикам всегда был связан с алкоголем: для пьяного нет никаких тормозов. Наступило время, когда я дома кололся, а в командировке - выпивал. Как почувствую, что доза растет, - прошусь в командировку. В работе все очень быстро проходило. Может быть потому, что не было рядом наркотиков.

Так продолжалось какое-то время. Но чем дальше, тем больше я втягивался. Вскоре и работа перестала так уж меня увлекать: перевесила та чаша весов, на которой лежал опий. Ездить в командировки становилось все труднее. И я ушел на другой завод, где работа бала попроще.

Пока был интерес к новизне, удавалось держаться на эпизодических приемах. Я должен был самоутвердиться, показать себя специалистом. Это снова получилось легко. Переквалифицировался за два месяца и даже стал бригадиром, добился особого положения: подчинялся непосредственно главному инженеру. Однако и на новом месте я скоро заскучал и снова оказался «в системе». Начальство стало замечать, что я «неважно выгляжу». Я рассказал про больную печень. Потом решил сознаться непосредственному начальнику: я хотел «спрыгивать», и для этого был нужен отпуск.

«Спрыгнул» и какое-то время держался на запретах. Жена получала за меня зарплату и повсюду ходила со мной. Больным она меня не считала, думала – с жиру бешусь, говорила: «Завязывай». Так прошло девять месяцев. Я все время считал дни и гордился сроком.

Потом встретил друга детства. Он начал колоться гораздо позже меня и к тому времени года полтора сидел «в системе». Я пригласил его зайти. Жена увидела, в каком он состоянии, сказала: «Зачем тебе такие друзья?» Я возразил: «Когда я кололся, он от меня не отворачивался». А у самого сердце прыгало: если бы он только предложил! На следующий день я укололся.

Началось самое страшное. Я стал быстро набирать дозу. Двадцати кубов в день уже не хватало. К «ширке» прибавился димедрол. Мне хотелось так уколоться, чтобы мозги не работали. Иначе трудно было себя выносить.

Я стал тащить из дома: кто запретит мне распоряжаться своими вещами? Потом та же участь постигла золото жены. Не думал уже ни о чем, ценней «ширки» ничего не было. Приезжал к родителям, брал у них. Лгал сам себе: возьму деньги до вечера - уколюсь, а там придумаю, как отдать. Обманывал их без зазрения совести, и каждый раз рассказывал новую байку. Сам удивляюсь, как долго они мне верили и давали.

Но бесконечно так продолжаться не могло. Сначала меня прогнали с работы: опасно стало держать. Дома присутствовал уже почти на правах гостя. Жена выгнала, отец разрешил жить, но кормить отказался. Только мать еще питала надежду, жалела, чем я и пользовался – брал у нее деньги.

Четыре месяца катился в пропасть: все хуже и хуже. Настал момент, когда никто уже не был мне нужен. Если бы дома стояла бочка с «ширкой» - я бы никуда и не выходил. «Раскумариваться» бежал уже в шесть часов утра. Организм совсем истощился. Доза росла - от стыда. Иллюзия, что меня считают порядочным человеком, разбилась, когда меня выгнали из дома и уволили с работы. Я понял, как меня воспринимают окружающие. И хотя не смирился с этим, желания изменить жизнь не возникало, я просто старался обходить знакомых стороной, не попадаться им на глаза.

Впрочем, лечиться тоже пробовал. Прочитал объявление о кодировании от наркомании. Пришел, попросил рассказать, что это такое. Ничего мне толком не объяснили, сказали, что случай тяжелый, надо не принимать три недели «химическое вещество», потом - приходить на сеанс. Пользу из этого разговора извлек только живший во мне наркоман: я вытребовал себе сибазон, который пил на ночь. Больших надежд на больницу не возлагал.

Помог мне Вадик. Он был моим другом, мы росли в одном дворе, а потом вместе пробовали наркотики. Я слышал, что он в последнее время не колется, потому что лечился в каком-то экспериментальном отделении. Как и всякий наркоман, я считал себя чуть ли не пупом земли, и уж конечно, на голову выше всех окружающих. Я думал: друг лежал в больнице, потому что он не мог ничего сделать сам, а мне больница не нужна. Я ценил себя выше. Но он настоял, чтобы я пришел на консультацию в шестое отделение. Так началось мое возвращение к жизни.

Первые дни было очень трудно. Абсцессы от уколов давали высокую температуру. Три недели я просто лежал, и меня мало волновало, что здесь происходит. Занимал только вопрос выживания в среде пациентов. Люди, которые лечатся от наркомании, мало похожи на обитателей пансиона для благородных девиц. В нашей группе было шесть человек. Все разные, у многих за плечами - тюрьмы. Ценности у них своеобразные. Хвастают тем, что могут залезть в квартиру, и тому подобное. Единственное, что меня заботило, чтобы меня не трогали: не физически, конечно, а вообще.

Первые приятные эмоции появились, когда здоровье немного поправилось, и я стал потихоньку заниматься спортом. Потом мне предложили поработать кочегаром (там была своя котельная). Принял я это предложение с восторгом: финансы были на нуле, даже на сигареты и чай денег не хватало. В этом смысле я был скорее исключением из правила. Многим пациентам мамы каждый день сумками таскали отборные продукты. При этом никому и в голову не приходило задуматься, что едят родители дома. Наркоманы ко всему относятся потребительски - даже к людям, которые хотят им помочь.

Когда я стал работать в котельной, ко мне относились, как к дурачку. Не ценилось это в наркоманской среде. Хоть на группах врачи и социальные работники старались всех подвести к мысли, что каждый должен зарабатывать и отвечать за свои поступки сам, постулат этот проникал в головы пациентов с большим трудом. Даже мне, как я ни нуждался, надо было себя внутренне переломать: человек с дипломом - и вдруг на самой черной работе.

Но ситуация постепенно незаметно менялась. Лидеры, которые днем на группах старательно изображали кротость и смирение, а по вечерам проповедовали уголовные ценности (больше на словах, потому что какие там числились за ними подвиги - еще вопрос: наркоманы - все трусы) начали срываться. Остальные замечали, что на словах у этих «авторитетов» одно, а на деле - другое. Я почувствовал, что заработал уважение: молодые ребята подходили ко мне с вопросами, интересовались моим мнением.

Я делал успехи, и месяца через два у меня появилась твердая уверенность, что к наркомании я не вернусь. Я внутренне расслабился - и через неделю укололся. Как это случилось - не хочу объяснять. Отчасти меня спровоцировали, а я еще не умел отличать, когда со мной разговаривает человек, а когда - живущий в нем наркоман. Да и не так это важно - почему я укололся. Глубинная причина одна: я переоценил себя. И сразу потерял все, что добыл в последние месяцы: доверие и уважение.

К моему удивлению, врачи не стали разбираться с моим поступком, посмотрели и сказали: иди работать. Сейчас я понимаю, что если бы они меня отругали, напряжение было бы снято. А так я вынужден был казнить себя сам. Хорошо и то, что я работал в котельной: вроде, при деле, и никто не мешает думать.

А думал я много. Сначала, пока «ширка» еще бродила в крови, оправдывал себя: не настолько уж я и виноват, просто так сложилось. На второй день я начал думать о последствиях своего укола, пытался вычислить, какие карательные меры будут приняты, строил модели поведения в группе, когда там будут обсуждать мой поступок. Однако, придя на групповую психотерапию, я с удивлением обнаружил, что и Михаил Юрьевич (доктор Щавелев), и Вадик, и Карина относятся ко мне иначе. Раньше они проникались моими проблемами, теперь - почти не хотели слушать.

Этот укол отбросил меня так далеко назад, настолько обострил проблему, как будто и не было двух месяцев трезвости. Все надо было начинать сначала. Но я стал думать уже не о физической стороне зависимости, а о том, как научиться жить без наркотика. Я постарался все спокойно обдумать и понял: то, что я пытался делать раньше, мне не подходит, нужно стремиться к естественному поведению.

Раньше, когда я кололся, в моей голове жила только одна мысль - о «ширке». Она была, как надутый воздушный шарик, и заполняла собой всю черепную коробку. Потом из «шарика» выпустили воздух, но я понял, что если мне не удастся «надуть другие шарики», место для этого, маленького сейчас, останется свободным. Я должен был заполнить пустоту, образовавшуюся там, где раньше роились мысли о наркотиках. И я старался постепенно заселять мозг другими мыслями: я надувал их, как шарики, сначала они были маленькими, но их становилось все больше и больше, и они потихоньку росли.

Когда отопительный сезон окончился, я не ушел из отделения. Я остался здесь социальным работником. Я знал, что свою зависимость буду преодолевать всю жизнь. Но если я научился жить по-человечески, значит, то, что я пережил, понял и прочувствовал, может помочь кому-то еще. Пусть мой опыт послужит такому же человеку, как я. Много позже я понял, что этот период был для меня временем реабилитации. Я читал много книг по психологии, старался преуспеть, потом осознал, что моя главная задача - помогать профессиональному психотерапевту, рассказывая о своем опыте.

В отделении, которое со временем стало Лечебно-реабилитационным Центром, я научился многому. Я понял, что лечить надо не абстиненцию, а душу. Этого нельзя сделать за три дня кодирования или за час гипноза. Я вижу смысл в изменении, возрождении личности, потому что именно так было со мной. В каждом наркомане есть какое-то человеческое начало, вопрос только в том, насколько оно изменилось, говоря грубо, но прямо: сгнило. Я верю, что нет наркомана, который не может бросить наркотики.

Наркомания, которая процветает сейчас, - это, скорее, «наркомания родителей». Без «помощи» мамы и папы многие просто не смогли бы оставаться наркоманами. Ведь существуют они только за счет родителей, которые кормят, одевают, защищают от милиции и тому подобное. И это, наверное, проблема всего общества - что мы дожили до такого.

Иногда смотришь: человеку - за тридцать, а он разговаривает с мамой, как пятнадцатилетний подросток. Потому что ему в свое время не отдали ответственность за свою жизнь. Эта проблема появляется прежде, чем человек начинает колоться. Наркомания возникает в семье, где нет взаимного уважения, равноправия, открытости, доброжелательности, где мамы решают за счет детей собственные проблемы: как это у меня, такой хорошей, сын - двоечник? И принимаются «доводить» ребенка «до совершенства», вместо того, чтобы отдать ему ответственность за учебу. Так возникает ситуация, когда сын или дочь начинают - в действительности или пока только в мыслях - убегать из дома. Я говорю так уверенно, потому что сам был в таком положении, да и в семьях других пациентов наблюдал ту же картину.

Но человек, который преодолевает зависимость, должен получить что-то взамен. Он должен взять ответственность за свою жизнь и свои поступки на себя, иначе он останется пассивным наркоманом, и любая психологическая нагрузка будет вызывать мысль о наркотике. Эта мысль появляется и у меня. Но я знаю, что потеряю, если уколюсь - уважение и любовь близких. Это большая цена.

Отказавшись от наркотиков, я стал больше себя уважать, хотя вскрылись многие внутренние конфликты, которые прежде снимала доза. Но появилось главное: нити управления жизнью я держал в своих руках. И хотя со временем я ушел из Центра и стал работать по специальности, «школа Сауты» не забылась, и до сих пор помогает мне жить. Я научился лучше понимать людей, строить с ними отношения. Я и сейчас исповедую жизненные принципы Леонида Александровича, моего бывшего врача, потом шефа: порядочность, обязательность, работа на результат. Я не трачу времени на пустые разговоры и споры, стараюсь всегда заниматься делом. Может быть, мое поведение кажется кому-то слишком рациональным, но я дорожу приобретенной способностью решать сложные вопросы в течение нескольких минут.

Тема наркотиков давно меня не интересует. О своем неблагополучном прошлом вспоминаю лишь тогда, когда встречаю какого-нибудь старого «друга» или по телевидению вдруг что-то покажут «на тему наркомании». Если раньше такие воспоминания резали, как по свежей ране, сейчас я не реагирую на них эмоционально. А ведь в былые годы я видел (точнее - замечал) на улицах только наркоманов: казалось, других людей нет. Теперь мысли заняты другими вещами.

Для меня важны дом, семья и работа. Сейчас не «застойные времена»: хочешь добиться успеха - надо трудиться с отдачей. У меня ответственная должность на производстве. Девять лет назад мне казалось, что для такой работы нужны особые люди. Сейчас я чувствую себя на этой должности «на своем месте»: знаю на своем участке каждую «гайку». Мне удалось заработать авторитет, благодаря тому, что я смог решить несколько сложных производственных задач. Я научился оценивать ситуации, принимать решения и получать результат. Строить отношения в коллективе непросто. Я стараюсь делать их открытыми, прозрачными, когда всем ясны их обязанности. Я учусь не переделывать людей, а использовать их сильные стороны. Я оставляю за людьми право на ошибки, даю развиваться сложным ситуациям так, чтобы они могли эти ошибки осознать и исправить. Это эффективнее, чем насаждать свое мнение авторитарными средствами.

Конечно, работа отнимает очень много времени, но она - основа, на ней строится благополучие моей семьи. Семья тоже требует времени и внимания, и я знаю, что, несмотря на занятость, я должен общаться с близкими как можно больше. Помогаю матери и сестре: после смерти отца я остался единственным мужчиной в семье и чувствую себя ответственным за них. И, разумеется, моя главная ответственность - жена и дети. К счастью, мы понимаем друг друга, возможно, потому, что сейчас в нашей семье роли распределяются правильно. У нас - патриархат: все «мужские» вопросы я решаю сам. Я обеспечиваю свою семью и решаю все проблемы. А жена «отвечает» за уют в доме.

Детей стараемся воспитывать самостоятельными людьми. Если жена проявляет излишний интерес к их тетрадям и домашним заданиям, я прошу ее «снизить активность»: школа и уроки - это то, за что они отвечают сами. Помогать нужно лишь тогда, когда дети об этом попросят. Но выполнять не все просьбы, а только разумные, не позволяя им садиться на шею и командовать. Мало ли что они могут захотеть! Конечно, иногда бывает соблазн вмешаться, но я стараюсь останавливать себя.