Главная / Внутренняя отделка / Когда сожгли жанну д арк. За что сожгли на костре Жанну д’Арк

Когда сожгли жанну д арк. За что сожгли на костре Жанну д’Арк

Иногда круглые даты сходятся странно. В 1431 году, то есть, 585 лет назад, легендарная француженка Жанна д’Арк была сожжена про приговору суда. А в 1456 году, 560 лет тому назад, после специального расследования Жанну полностью оправдали.

А в этом году через аукционный дом Timeline Auctions за 297 600 фунтов стерлингов было продано кольцо, предположительно принадлежавшее Жанне д’Арк. По легенде, она надевала его перед казнью. Считается, что кольцо подарили Жанне родители незадолго до ее сожжения на костре в 1431 году.

Жанна сама рассказывала о нем на суде. Она описывала кольцо так: на кольце есть надпись Jhesus Maria и три креста, а сделано оно из золота или латуни, то есть она точно не знала, из какого именно металла. Жанна сообщила также, что оно было у нее на пальце, когда она коснулась явившейся ей во сне Святой Екатерины.

«Я думаю, можно не сомневаться в том, что это ее кольцо», — сказал исполнительный директор Timeline Auctions Бретт Хэммонд . Он считает, что то, что кольцо XV века совпадает с описанием кольца Жанны, вряд ли может быть просто совпадением.

При кольце были документы, подтверждающие его историю. Но если кольцо подлинное, оно может дать разгадку одной из тайн истории Орлеанской Девы.

Жанна, но не д’Арк

Если быть точным, Жанну ее современники никогда не звали д’Арк. И сама она никогда себя так не называла, а называлась «Жанной Девственницей».

Не очень понятно и когда она родилась. Считается, что в 1412 году, но когда в 1904 году ее причисляли к лику святых, дату официально назвали другую: 6 января 1409 года.

Кто были ее мать и отец — тоже не ясно. По одной версии — обедневшие дворяне (отсюда дворянское «д"» в фамилии), по другой — зажиточные крестьяне (а «д"» в те времена означало — «из такой-то местности», в данном случае, возможно, папа ее был из города, в название которого входило слово Арк, таких было несколько. Но даже если родители девы и были крестьянами, то позже получили дворянство. Место рождения Жанны называют точно: деревня Домреми на границе Шампани и Лотарингии. Сохранился даже домик, где она появилась на свет.

Внезапный взлет ее славы и трагический конец на костре уложился всего в несколько лет. В 13 -летнем возрасте Жанна вдруг услышала голоса святой Екатерины и архангела Михаила (причем, архангела она даже несколько раз видела). Они и сказали девочке, что именно она освободит Орлеан, сняв осаду англичан, да еще и возведет на трон наследника французского престола дофина Карла .

Собственно, с этого и началась ее миссия в Столетней войне между французами и англичанами.

Боевая юность

Интересно, что Жанна в свои 16 лет оказалась весьма подготовленной к военному делу. Карла она при встрече поразила умением блестяще ездить на коне и фехтовать. «Создавалось впечатление, — говорил один из ее современников, — что эта девушка воспитана была не в полях, а в школах, в тесном общении с науками».

Пройдя все испытания, учрежденные дофином, Жанна именем Бога подтвердила Карлу его права на престол. И, в конце концов, Карл так поверил ей, что назначил её главнокомандующей французскими войсками.

Сейчас на всех памятниках она изображается в доспехах и с мечом. Так оно и было: дофин приказал специально для Жанны выковать доспехи, как главнокомандующему, ей было положено знамя, а как посланнице Божьей — хоругвь. На знамени был изображен Бог Отец над радугой и два ангела. Правой рукой Господь благословлял мир, а в левой держал вселенную. Еще была надпись «Иисус Мария» и лилии французского королевства.

Меч Жанна попросила привезти из небольшой часовни в Фьербуа, где она видела много старинного оружия. А ей хотелось иметь меч, равный мечу легендарного короля Карла Великого. Ей привезли древний клинок, помеченный пятью крестами. Когда очистили ржавчину, оказалось, что что это меч, которым другой знаменитый воин Карл Мартелл семьсот лет назад поразил арабов в битве при Пуатье.

Интересно, что позже на допросе Жанна на вопрос о том, что она почитала больше меч или знамя, ответила, что знамя.

В известнейшем фильме «Начало» Глеба Панфилова , где Жанну играет Инна Чурикова , есть одна небольшая неточность, сцена, где, казнив дезертиров, Жанна говорит своим солдатам: «Кто верит в меня, за мной!» На самом деле знаменитый клич Жанны звучал иначе: «Кто любит меня, за мной!»

И ее любили. Влюбленные в нее французы 8 мая 1429 года отогнали англичан от Орлеана. Именно тогда она стала «Орлеанской Девой», а 8 мая и сегодня в Орлеане главный городской праздник.

Но с этого момента счастье отвернулось от Жанны.

Предательство епископа Кошона

Взять Париж ее армии не удалось, зато бургундцы, воевавшие против Карла, обманом заманили Жанну в ловушку и выдали англичанам. Точнее, продали за 10 000 золотых ливров.

Поздней осенью 1430 года Жанну увезли в Руан. Там ее судили, обвиняя в ереси и ношении мужской одежды.

Процесс начался 21 февраля 1431 года. Возглавлял его епископ Пьер Кошон , ярый сторонник англичан. Английское правительство оплатило все расходы на процесс. Сохранившиеся документы английского казначейства в Нормандии показывают, что эти расходы были немалыми.

24 мая епископ Кошон привел ее к столбу с вязанками хвороста — будущему ее костру, но сказал, что ее переведут от англичан в церковную тюрьму, если она отречется от ересей. Зачитал ей бумагу с таким отречением, а потом бумагу эту подменил. Жанна была неграмотной и поставила крест, образно говоря, под собственным приговором.

С костра она крикнула Кошону: «Епископ, я умираю из-за вас. Я вызываю вас на Божий суд!». И попросила дать ей крест. Ей протянули две скрещённые ветки, она еще успела несколько раз крикнуть: «Иисус!».

Казнили ли Орлеанскую Деву?

И тут начинается самое интересное. Исследователи истории Орлеанской Девственницы не могут уверенно сказать, сожгли ли Жанну.

Вообще, с ее гибелью много непонятного.

Например, нет формального приговора, хотя сохранились протоколы допросов. Более того, когда позже был затеян процесс о реабилитации Жанны, из 12 допрошенных членов руанской судейской комиссии, отправившей Жанну на костер, пятеро заявили, что уехали ещё до окончания слушаний, трое — что не присутствовали при казни.

Нет и положенного при таких процессах протокола о казни.

Многие добровольные историки, ищущие альтернативные версии великих событий, считают: вполне возможно, что казни не было вообще, либо вместо Жанны сожгли какую-то другую женщину. А чтобы этого никто не заметил, голову казнённой вместо Жанны, накрыли бумажным колпаком, а толпу от костра на довольно большое расстояние оттеснили солдаты.

Почему Жанна могла уцелеть? А потому что по одной из версий Орлеанская Девственница была не крестьянкой и даже не простой дворянкой, а особой королевских кровей. Именно поэтому дофин так легко доверил ей войско, и поэтому она была так сведуща в верховой езде и владении оружием. А через несколько лет после «казни» Жанна опять появилась при королевском дворе и даже вышла замуж за Робера дез Армуаза .

Были, впрочем, и самозванки. В 1452 году появилась дама, подкупившая кузенов Жанны, чтобы выдать себя за Орлеанскую Девственницу. Не удалось. Второй лже-Жанной стала Жанна Феррон , но и ее разоблачили, причем позорно: она не умела ездить на лошади.

Удачнее всех оказалась некая Жанна дез Армуаз . Она появилась лет через пять после казни Орлеанской Девственницы и как раз она вышла замуж за сеньора Робера дез Армуаз. Интересно, что жители Орлеана и братья Жанны д’Арк (у нее были три брата и сестра) ее признали. Но зато ее не признали в Париже и даже, по приговору парламентского суда, выставили к позорному столбу. Жанна дез Армуаз родила двоих сыновей, а умерла в 1446 году.

Была ли она действительно самозванкой и только — до сих пор неизвестно.

Но вот этот-то вариант судьбы Орлеанской Девы — ее не сжигали — косвенно подтверждает то самое кольцо Жанны, с которого я начал рассказ.

Ведь получается уникальная ситуация. Если кольцо было подарено родителями Жанне еще до ее сожжения, то как оно уцелело?

Исходя из свойств металлов, кольцо могло и не расплавиться. Латунь плавится при 880 — 950 градусах, золото — примерно при 1070 градусах Цельсия. А температура горения дерева — 800−1000 градусов. Но костер Жанны, казненной на открытой площади, вряд ли достигал высшего уровня температуры. Вентиляция хорошая. Не печь, и даже не камин.

Сильно сомневаюсь, что после сожжения кто-то просеивал огромную груду угля и пепла и сгоревших останков девы в поисках ее кольца.

Документы, на которые ссылаются аукционисты, рассказывают, что после казни Орлеанской девы каким-то образом кольцом владели кардиналы и придворные вельможи. К началу ХХ века кольцо попало в частные коллекции и не раз выставлялось на торги в разных аукционных домах. Причем сведения обо всех владельцах кольца подтверждены документально.

Но если исходить из того, что в жизни многие события трактуются куда сложнее, чем они есть на самом деле, вполне можно предположить, что Жанна, действительно, не была казнена, и сама передала кольцо своим спасителям в знак благодарности за избавление от смерти (ведь оно было для Жанны высшей драгоценностью, освященной Святой Екатериной), и, возможно, еще и в знак того, что она клянется не разглашать этой тайны…

Оправданная и святая

После окончания войны в Нормандии в 1452 году Карл VII велел собрать все документы, относящиеся к процессу над Жанной, и проверить, был ли законным суд над нею. Выводы — нет, не был. В 1455 году папа Каликст III повелел еще раз вернуться к суду над Жанной и его материалам. Были допрошены 115 свидетелей, в том числе и мать Жанны, её товарищи по оружию и жители Орлеана.

Папа Пий X в 1909 году провозгласил Орлеанскую Девственницу блаженной, а 16 мая 1920 года папа Бенедикт XV канонизировал её.

Остается добавить, что когда победительница англичан, дева, приведшая на трон короля, героиня Франции и ее будущая святая взошла на костер, ей было всего 19 лет…

Спустя пять лет после того, как Жанна д"Арк была сожжена на рыночной площади в Руане, в Гранж-о-Зорме, что неподалеку от Сен-Привей, в Лотарингии, объявилась некая неизвестная. Когда у нее спросили, как ее зовут, она ответила, что ее имя — Клод. Она разыскивала двух братьев Орлеанской девы, «один из которых, как сообщает летописец, был рыцарем и звался мессиром Пьером, а другой — оруженосцем по прозвищу Жан Маленький». Поиски увенчались успехом. И, когда братья увидели ее, они очень удивились. Неизвестная как две капли воды походила на Жанну, их покойную сестру! Они принялись ее подробно расспрашивать. Неизвестная сказала, что она и вправду Жанна, Орлеанская дева. И братья признали ее.

Так начинается одна из самых удивительных страниц в истории Франции, где нет никакого вымысла, а, напротив, есть почти бесспорные факты. В летописи, составленной настоятелем церкви Сен-Тибо, в Меце, можно найти вот какие невероятные строки — они были написаны в 1436 году, то есть через пять лет после того, как в 1431 году Жанну сожгли на костре: «В оном году, мая XX дня явилась Дева Жанна, которая была во Франции...»

В конце мая 1436 года эта девица объявилась в окрестностях Меца. Там она встретилась с сеньорами, которые поразились ее сходству с сожженной Девой. Не смея, однако, признаться себе в том, что могло обернуться отнюдь не в их пользу, сеньоры решили справиться у людей более сведущих. А кто, как не родные братья Жанны, мог разрешить терзавшие их сомнения? Тем более что жили они как раз по соседству. И как пишет летописец: «...знали, что была она сожжена. Но, представ перед нею, они тотчас узнали ее...»

Народ собрался отовсюду. Чудесная весть облетела всю Лотарингию. И бывшие сподвижники Жанны отправились в Мец, чтобы изобличить самозванку. Но, оказавшись лицом к лицу с той, которая называла себя Девой, они падали пред нею ниц и, обливаясь слезами, целовали ей руки. Так поступили сир Николь Лов, рыцарь, сир Николь Груанье и сеньор Обер Булэ. Слова девицы убедили всех в том, что она говорила правду: «...и поведала она сиру Николю Лову многое, и уразумел он тогда вполне, что пред ним сама дева Жанна Французская, которая была вместе с Карлом, когда его короновали в Реймсе».

Братья привезли ее к себе в дом. И какое-то время она гостила у них. Им всем было что вспомнить и о чем поговорить! Жанна — давайте называть ее так — складно отвечала на все вопросы, касавшиеся ее детства и дальнейшей жизни, так что уличить ее во лжи и самозванстве оказалось невозможно. Из этого испытания она вышла победительницей. Несколько дней спустя она прибыла в Марвиль и приняла участие в праздновании Троицына дня; ее братья были рядом с нею...

Лотарингские сеньоры решили облачить ее в ратные доспехи, поскольку им казалось, что без них она не мыслит свою жизнь. Ей дали коня, которого она «довольно лихо» оседлала, меч и мужское платье.

Из Меца она отправилась в Арлон — ко двору великой и всемогущей герцогини Люксембургской. Здесь Жанну ожидало самое главное испытание. Ей предстояло иметь дело уже не с простыми провинциальными сеньорами, а с первой дамой Люксембурга, наделенной высшим правом повелевать не только имуществом, но и жизнью своих подданных... Однако девицу это нисколько не устрашило. И она смело предстала перед великой герцогиней. Та приняла ее, расспросила, выслушала и объявила, что отныне будет ей подругой! Герцогиня пригласила Жанну в свой замок и принялась всячески обхаживать ее. «Будучи в Арлоне, она ни на шаг не отходила от герцогини Люксембургской».

Начиная с этого времени можно без труда проследить пути ее странствований. Насладившись поистине королевским гостеприимством герцогини Люксембургской, Жанна отправилась в Кельн — к графу Варненбургскому, одному из самых могущественных сеньоров Рейнланда, который объявил себя ее ревностным сторонником. Граф Варненбургский и его отец приняли Жанну с распростертыми объятиями: «Когда она прибыла, граф, возлюбив ее всем сердцем, тотчас же повелел выковать для нее добрые доспехи».

Для того чтобы сильные мира сего поверили, что она действительно та, за которую себя выдавала, Жанне, надо полагать, приходилось подробно объяснять им, как ей удалось избежать казни. На самом же деле ничего подобного не было. Жанна могла сколько угодно рассказывать о своих подвигах, но о том, как ей посчастливилось спастись от костра, она хранила полное молчание. Когда заходил разговор о ее чудесном избавлении, она предпочитала говорить загадками.

По возвращении в Люксембург Жанна завоевала сердце лотарингского сеньора сира Робера Армуазского. Он попросил ее руки. Жанна согласилась. И они сыграли пышную свадьбу.

Об этом союзе имеется два свидетельства — их подлинность несомненна. В купчей от 7 ноября 1436 года, упомянутой доном Кальме в «Истории Лотарингии», говорится: «Мы, Робер Армуазский, рыцарь, сеньор де Тишимон, передаем в полноправное пользование Жанне дю Ли, Деве Французской, даме означенного де Тишимона, все, что будет перечислено ниже...»

Другое свидетельство — два герба, сохранившихся на стене главного зала замка Жолни, в Мерт-и-Мозеле. Построенный примерно в 900 году, замок Жолни перешел в 1357 году в собственность к графам Армуазским. В 1436 году, женившись на Жанне, Робер Армуазский его перестроил и значительно расширил. Тогда-то, судя по всему, и произошло объединение короны и герба графов Армуазских с короной и гербом Жанны.

В реестровых отчетах Орлеанской крепости, относящихся к 1436 году, можно прочесть, что некий Флер де Ли, доблестный герольд, получил 9 августа того же года два золотых реала в знак благодарности и признательности за то, что доставил в город несколько писем от Девы Жанны.

21 августа — как явствует из тех же отчетов — в Орлеан прибыл один из братьев Жанны д"Арк — Жан дю Ли. Перед тем он встречался с королем и просил у него разрешения «привезти свою сестру».

Привезти свою сестру! Простота этих слов наводит на размышления. Они, бесспорно, свидетельствуют о том, что Жан дю Ли по-прежнему признавал в так называемой Клод свою сестру; больше того, его признание было утверждено муниципалитетом Орлеана. В честь такого события городские власти даже выделили ему двенадцать ливров золотом и устроили для него и четырех сопровождавших его рыцарей пир, на котором были съедены дюжина цыплят, дюжина голубей, несколько кроликов и выпито десять пинт вина.

25 августа посланник, которого Жанна направила с письмами в Блуа, еще раз получил денежное вознаграждение от орлеанских жителей. А месяцем раньше орлеанцы не поскупились снарядить своего посланника в Люксембург, в Арлон, дабы тот лично засвидетельствовал их почтение Деве. Посланник, по имени Кер де Ли, возвратился с письмами, но, пробыв недолго в Орлеане, поспешил в Лош, передал письма королю и снова вернулся в Орлеан. Было это 11 сентября, ему тогда дали денег на выпивку, потому как Кер де Ли «говорил, что его томит великая жажда».

Ни в одном из упомянутых документов не высказано ни малейшего сомнения по поводу личности Жанны. О Деве, сожженной пять лет тому назад, в них говорится так, как будто она действительно была жива...

Слухи о честолюбивых устремлениях Жанны не могли не дойти до Карла VII. Об этом свидетельствуют многочисленные послания, которые она то и дело отправляла с гонцами к королю. Но король и не думал удостоить ее ответом. Так прошли месяцы и годы. В конце концов Жанне Армуазской, успевшей за это время родить своему мужу двух сыновей, как видно, наскучило праздное существование у семейного очага, так не похожее на ее былую жизнь. В 1439 году она решила отправиться в Орлеан — город, навсегда связанный с именем Жанны, ее победами и славой...

Судя по письмам, предварявшим ее визит в Орлеан, графиня Армуазская не должна была встретить на своем пути каких-либо препятствий. В самом деле, до Орлеана она добралась совершенно спокойно. Ее принимали так, как она и мечтала. Словно десять лет назад в этот город вступала со штандартом в руке та же Жанна... И вот она снова здесь. На увешанные хоругвями улицы высыпали толпы народа и громко приветствовали ее. Конечно, она постарела, и все же это была она. В муниципалитете ей также оказали пышный прием — ее накормили и напоили всласть.

А подобные торжества обходились отнюдь не дешево. В городских архивах об этом празднестве сохранилась довольно подробная запись: 30 июля на закупку мяса ушло сорок су парижской чеканки. Больше того, в знак благодарности Жанне преподнесли ценный подарок, о чем свидетельствует другая запись: «В память о благе, принесенном ею городу во время осады оного, Жанне Армуазской даруется 200 ливров золотом парижской чеканки».

Неужто теперь, после такого триумфа, король вновь откажет ей во встрече? Его приезда ждали с нетерпением, именно в Орлеане должно было проходить заседание Генеральных штатов. Однако Жанна пренебрегла этим событием и накануне покинула город. Тем не менее она написала Карлу VII, что по-прежнему желает с ним встретиться; кроме того, в другом письме она поблагодарила муниципалитет Орлеана за прием, какой был ей оказан. Засим она прямиком отправилась на юго-восток — в Пуату. Там перед нею предстал маршал Франции Жиль де Рэ, преданный друг и верный спутник той, другой, Жанны, которого впоследствии повесят, а потом сожгут по обвинению в колдовстве, извращениях и убийствах детей. Никто не мог знать Деву лучше, нежели ее бывшие сподвижники. Поговорив с Жанной Армуазской, маршал тоже признал ее.

Давайте, однако, здесь остановимся. Все эти признания кажутся столь невероятными, что самое время задать главный вопрос: действительно ли Жанна Армуазская была Жанной д"Арк? Быть может, Орлеанской деве и вправду удалось избежать костра?..

Вполне очевидно, что на всякий вопрос необходимо иметь ответ: существует ли в истории факт менее бесспорный и определенный, нежели смерть Жанны д"Арк? О полной страданий жизни кроткой пастушки из Домреми, приведшей своего короля в Реймс и спасшей свою родину, уже столько рассказано и пересказано самыми разными писателями, в том числе и великими, что подвергать сомнению ее смерть кажется столь же нелепым, как и отрицать существование Наполеона.

Тем не менее некоторые историки попытались опровергнуть эту историческую истину. Время от времени в свет выходят труды, в которых приводятся как уже известные доводы, так и совершенно новые. Несколько лет назад Жан Гримо попробовал связать эти труды воедино и опубликовал книгу, получившую самый широкий отклик, которая так и называется — «Была ли сожжена Жанна д"Арк?».

Несомненно, вопрос о возможном спасении Жанны д"Арк представляет большой интерес. Ведь для французов Жанна, как личность историческая и легендарная, является воплощением всех мыслимых добродетелей. В день Жанны д"Арк всегда можно видеть, как мимо ее конной статуи шествуют толпы ее юных почитателей — начиная от роялистов и кончая коммунистами. И в этот торжественный день в памяти всех французов воскресает незабываемая фраза Мишеле: «Французы, давайте всегда помнить, что наша родина есть дитя, рожденное сердцем женщины, ее нежностью, слезами и кровью, которую она пролила за нас».

Однако история пишется не чувствами — сколь бы возвышенны и почитаемы они ни были,— а словами. Если историки смеют утверждать, что Жанна д"Арк смогла избежать смерти, значит, они должны объяснить и доказать, как это могло случиться. А то, что Ж.Гримо и его последователи составляют в ученом мире меньшинство, ничего не добавляет к сути дела и ничего не убавляет.

Итак, давайте внимательно и беспристрастно рассмотрим доводы Ж.Гримо и его учеников и попытаемся так же беспристрастно сделать собственные выводы.

Сторонники Жанны Армуазской решительно отрицают любое предположение, даже намек на то, что она была самозванка. Как бы мы к этому скептически ни относились, необходимо признать, что, связанные воедино, документы, касающиеся их героини, производят действительно неизгладимое впечатление.
Но что это за документы?

Прежде всего — и о них мы уже говорили — летопись настоятеля церкви Сен-Тибо, содержащая свидетельства обоих братьев Жанны д"Арк, мессира Пьера и оруженосца Жана Маленького, а также сиров Николя Лова, Обера Булэ, Николя Груанье, Жоффруа Дэкса, герцогини Люксембургской, «многих жителей Меца» и графа Варненбургского.

А вот, пожалуй, самый впечатляющий документ — отчеты крепости города Орлеана. Именно в них содержатся основные доказательства — свидетельства о прибытии в город одного из братьев Жанны и двух герольдов, доставлявших письма Жанны, о появлении в городе самой Жанны, о проведении церемониальных шествий в память о казненной Жанне и об упразднении этих торжеств после прибытия в город Жанны Армуазской.

Кроме того, можно привести и архивы города Тура, где говорится о посешении города графиней Армуазской.

Наконец, следует упомянуть о гербе в замке Жолни, который, конечно же, не висел бы там, не будь Жанна Армуазская официально признана Жанной д"Арк.

На все вышеперечисленные факты — а их важность не подлежит сомнению — нельзя не обращать внимания. Представьте себе, что в один прекрасный день объявляется какая-то неизвестная и называет себя самой известной женщиной Франции — героиней, которую, как все знают, сожгли пять лет назад на костре «после громкого судебного процесса». Она, повторим, не только не подвергается осмеянию как самозванка, но ее признают даже родные братья Жанны. Один из них отправляется к королю и приносит ему эту чудесную весть.

Итак, заручившись «всеобщим признанием», самозванка — если она действительно была таковой,— наверное, могла бы попытаться продолжить ратный путь Жанны. Ведь подобная мистификация, хотя и чреватая опасностью разоблачения, сулила ей великую славу.

Было бы вполне понятно, если бы авантюристка стала разъезжать по городам и весям королевства и объявлять: «Это я, Жанна, Французская дева». Рассуждая логически, это должно было принести ей не только честь, но и всевозможные выгоды.

А неизвестная попросту берет и выходит замуж. И ей не нужно никаких странствий, побед, почета, даров в знак особого признания от городов и деревень.

Возможно, истина в том, что этот брак и сам по себе был для самозванки большой удачей: действительно, могла ли желать лучшей доли девица, тем более если она на самом деле была отнюдь не знатного рода? Допустим. В таком случае графиня Армуазская, достигнув своих корыстных целей, могла бы преспокойно почивать на лаврах, «отказавшись от новых дерзких шагов, чреватых для нее разоблачением». Но что делает она? Она спешно отправляет посланников с письмами в Орлеан и к королю, а вслед за тем и сама является в город, где все ее хорошо знали и помнили.

«Если бы она не была Жанной, — пишут некоторые историки,— ее поведение было бы не только опрометчивым, но и безумным... Ведь в Орлеане всякий мог ее разоблачить — и люди, дававшие кров настоящей Жанне, и местная знать, и ее родная мать Изабелетта Роме».

И, напротив, если бы она была настоящей Жанной, ей непременно следовало бы предпринять это паломничество. «Ведь именно в Орлеане она получила всеобщее признание как героиня; именно в Орлеане одержала она свою первую победу, за которой последовали и другие; именно Орлеан стал колыбелью ее славы; именно в Орлеане ее признали полководцем и главнокомандующей королевской армии; и именно в Орлеане жила ее мать».

Наконец, главным доводом защитников графини Армуазской является отношение к ней ее супруга и его родственников.

Чем объяснить тот факт, что Робер Армуазский никогда не пытался изобличить лже-Жанну, если та и вправду думала его провести? Как объяснить, что ни сам он, ни кто-либо из его родственников не убрал со стены родового замка герб, прославляющий самозванку?

Жан Гриме, последний из сторонников гипотезы о том, что графиня Армуазская была не кем иным, как Жанной д"Арк, писал: «Отношение Робера Армуазского и всей его родни, хорошо известной в Лотарингии, дары, преподнесенные братьям дю Ли, посланникам графини Армуазской, высокие почести, которыми их удостоили, и невозможность массовой галлюцинации у жителей Орлеана — все эти бесспорные факты начисто опровергают точку зрения тех, кто считает Жанну Армуазскую самозванкой. Летопись настоятеля церкви Сен-Тибо, архивы Орлеанской крепости, нотариально заверенные бумаги — все это есть единое и нерушимое доказательство подлинности ее личности; все это с лихвой перевешивает любые предположения, основанные на вероятности».

Допустим — пока,— что графиня Армуазская и Жанна д"Арк — одно лицо. Отсюда вытекает важный вывод, а именно: значит, Жанна не была казнена.

Каковы же доводы тех, кто считает, что казнь Орлеанской девы — всего-навсего хорошо разыгранный спектакль?

Самое достоверное во всей этой истории то, что многие французы не поверили в «Руанский костер». Уже в 1431 году в Нормандии и за ее пределами поползли самые невероятные и противоречивые слухи. Один руанский обыватель, некий Пьер Кюскель, к примеру, рассказывал, будто англичане собрали пепел Девы и швырнули его в Сену, «дабы удостовериться, что она не сбежала, чего они сильно боялись, ибо многие думали, что ей все же удалось бежать». Подобные слухи были столь упорными и живучими, что даже в 1503 году летописец Симфориен Шампье отмечал: «Наперекор французам Жанну передали англичанам, и те сожгли ее в Руане; однако французы сие опровергают». Так же осторожно сообщает об этом и бретонская летопись 1540 года: «В канун праздника Причащения Деву сожгли в Руане — или приговорили к сожжению».

Достопочтенный священник, настоятель церкви Сен-Тибо в Меце, тоже осторожен в суждениях: «Как утверждают иные, она была сожжена на костре в городе Руане, в Нормандии, однако ныне установлено обратное». Конечно же, этот священнослужитель нисколько не верит в то, что Жанна д"Арк была сожжена. Как, впрочем, и автор рукописи, хранящейся в Британском музее: «В конце концов порешили сжечь ее публично; но была ли то она или другая женщина, похожая на нее,— мнения людей на сей счет расходились и продолжают расходиться».

Что мог видеть народ во время казни? Немного. В тот день на рыночную площадь Руана согнали восемьсот воинов, вооруженных мечами и булавами. И на площади был установлен такой порядок, что «ни у кого не хватило бы смелости приблизиться к осужденной и заговорить с нею».

Казнь была назначена на восемь часов утра. Но осужденную, идущую на костер, народ увидел только в девять. На ней был огромный колпак, спущенный до середины носа и скрывавший ее лицо почти целиком; а нижняя часть лица, утверждает летописец, «была сокрыта под покрывалом».

Что означал этот странный маскарад? Зачем понадобилось скрывать лицо жертвы, если ею действительно была Жанна? В тот день в Руане сожгли женщину. Однако нет никаких доказательств того, что этой женщиной была Жанна.

Стало быть, ее могли и подменить.

Историк Марсель Эрвье утверждал, что в ее темнице был подземный ход, через который она, вероятно, и сбежала. Далее он уточняет, что его «утверждение основано на документах следственной комиссии, где подробно описана обстановка места происшествия». Ж. Гримо говорит, что этот подземный ход был «тайным местом», где герцог Бэдфорд встречался с Жанной, о чем ясно сказано в судебном протоколе по этому делу: «И упомянутый герцог Бэдфорд не раз являлся в сие тайное место, дабы повидаться с осужденной Жанной».

Конечно, можно допустить, что Жанна бежала или что ее подменили. Равно как и то, что она вдруг объявилась пять лет спустя. Таким образом, не остается ни одного довода против того, что Жанна осталась жива и что она и графиня Армуазская — одно и то же лицо.
Но увы! Против гипотезы Ж. Гримо и его последователей в газетах и журналах, как грибы после дождя, стали появляться статьи Мориса Гарсона, Р. П. Донкера, Филиппа Эрланже, Шарля Самарана и Регины Перну.

Что же осталось от графини Армуазской после серии этих сокрушительных ударов? Не в обиду будет сказано ее защитникам, но от нее не осталось почти ничего...

Конечно, летопись настоятеля церкви Сен-Тибо является, пожалуй, главным свидетельством в ее защиту, однако существует и другой вариант этой же летописи. Впоследствии настоятелю, поначалу, как и все, сбитому с толку, пришлось внести в рукопись кое-какие поправки, и вместо фразы: «В оном году, мая XX дня явилась Дева Жанна, которая была во Франции...» — он написал так: «В оном году явилась некая девица, которая назвалась Французской девой; она так вошла в свой образ, что многих сбила с толку, и главным образом — людей весьма знатных».

Что же касается признаний, то можно вспомнить, что во всех подобных историях самозванцев, как правило, всегда встречали с распростертыми объятиями. Так было в случае со лже-смердисами, лже-уорвиками, лже-дмитриями, лже-себастьянами и, конечно же, с лже-людовиками XVII. «Суеверный народ,— утверждает Морис Гарсон,— не желает верить в смерть своих героев и зачастую начинает слагать о них легенды прямо в день их смерти».

Но как же быть с тем, что неизвестную признали родные братья Жанны? «Они верили в это,— писал Анатоль Франс, — потому что им очень хотелось, чтобы это было именно так». Это был своего рода самообман. Любой брат сумеет узнать родную сестру, даже если она исчезла пять лет назад.

Отношение братьев дю Ли к неизвестной помогает понять один примечательный факт.

Спустя шестнадцать лет, в 1452 году, объявилась еще одна самозванка, называвшая себя Жанной д"Арк. Ее признали двое двоюродных братьев настоящей Жанны. Кюре, призванный быть свидетелем по этому разбирательству, заявлял, что оба брата были необычайно сговорчивы, тем более что за услуги, когда девица гостила у них, «их кормили и поили всласть совершенно даром». Напомним, что за письмо от «сестры», доставленное в Орлеан, городские власти выплатили брату Жанны двенадцать ливров...

Появление графини Армуазской в Орлеане лишний раз свидетельствует о ее необычайной дерзости. Да, ее там хорошо принимали, но кто?

То, что во время визита графини Армуазской мать Жанны д"Арк проживала в Орлеане, можно только предполагать, во всяком случае, утверждать это наверное нельзя. Первое дошедшее до нас упоминание о жизни Изабелетты Роме в Орлеане относится к 7 мая 1440 года — то есть спустя год после визита графини Армуазской.

Остается непонятным всеобщее ослепление жителей Орлеана. И все же объяснить это явление можно — на примере такого же массового психоза, имевшего место примерно в то же самое время. В 1423 году в Генте объявилась какая-то женщина в сопровождении «целой армии поклонников», и никто так никогда и не узнал, кто же она была на самом деле: то ли расстриженная монахиня из Кельна, то ли знатная дама при австрийском дворе. Во всяком случае, она называла себя Маргаритой Бургундской, сестрой Филиппа Доброго, вдовой Людовика, герцога Гийеннского, сына Карла VI. Самозванку не только никто не попытался изобличить, но в течение нескольких недель «ей вместе с ее свитой оказывались высочайшие почести, как настоящей принцессе, и при этом ее личность ни у кого не вызывала ни тени сомнения».

Больше того: когда король в конце концов решил разоблачить самозванку, никто в Генте ему просто не поверил! Филиппу, не знавшему, какому святому молиться, «пришлось отдать свою сестру под суд и после комичной сцены разоблачения представить ее в истинном свете неверующим, дабы они уразумели наконец, что были обмануты».

Теперь давайте попытаемся разрешить самую главную загадку этой истории — казнь Жанны.

К сожалению, мы не располагаем протоколами ее допроса, но тем не менее некоторые свидетельства, проливающие слабый свет на эту загадку, все же дошли до нас. Как известно, когда Жанну вели на костер, на голове у нее был бумажный колпак, якобы наполовину скрывавший ее лицо. Это кажется маловероятным. В действительности было принято, если судить по многим миниатюрам и рисункам того времени, воспроизводящим казнь еретиков, осужденным на костер потехи ради нахлобучивали колпаки набекрень. Точно так же «украсили» и голову Жанны.

В некоторых свидетельствах очевидцев казни есть весьма точные наблюдения. Жан Рикье, кюре из Эдикура, служивший при Руанском соборе, писал: «И когда она умерла, англичане, опасаясь, что пойдет молва, будто она сбежала, заставили палача немного разгрести костер, дабы присутствующие могли воочию убедиться, что она мертва, и дабы потом никто не смел сказать, будто она исчезла».

А вот еще одно свидетельство, не менее впечатляющее,— отрывок из газеты «Парижский обыватель» 1431 года: «Вскоре пламя добралось до нее и спалило ее платье, потом огонь стал лизать ее сзади, и все присутствующие увидели ее совершенно нагую, так что никаких сомнений у толпы не было. Когда же люди вдосталь насмотрелись на то, как она умирает, привязанная к столбу, палач прибавил огня; пламя, точно неистовый зверь, набросилось на ее бренную плоть и поглотило целиком, не оставив от нее ничего, кроме кучки пепла».

Но как же пресловутый подземный ход, так волнующий воображение? В действительности... никакого подземного хода не было! В протоколе реабилитационного процесса о тайном подземном ходе, которым якобы пользовался Бэдфорд, навещая Жанну, не упоминается ни слова. Вот как выглядит интересующая нас часть этого протокола в толковании Мориса Гарсона: «У герцога Бэдфорда было некое потаенное место, откуда он мог хорошо видеть Жанну и тех, кто к ней наведывался». А Шарль Самаран объясняет содержание этого текста несколько по-иному. По его словам, герцог Бэдфорд прятался в закутке, откуда он наблюдал, как к Жанне приходили какие-то уже немолодые женщины, дабы проверить, дева она или нет. В самом деле, Бэдфорд вполне мог бывать в темнице, где держали Орлеанскую деву, и предаваться «созерцанию ее», однако место, откуда он наблюдал за нею, было просто убежищем, а вовсе не тайным подземным ходом!

Тех же читателей, кто продолжает верить в новоявленную Жанну д"Арк, или графиню Армуазскую, потому что ее-де признали столько людей, мы, видимо, премного разочаруем, и сделать это помогут признания самой самозванки.

Из сообщений уже упомянутого нами «Парижского обывателя» известно, что в августе 1440 года народ мог лицезреть во дворце, при королевском дворе женщину, которая в присутствии судебных властей громким и четким голосом призналась, что выдавала себя за Жанну д"Арк, что она не дева, что она обманным путем вышла замуж за благородного рыцаря, родила ему двоих сыновей и что теперь она глубоко раскаивается в содеянном и молит о прощении. Так на глазах у изумленных парижан разрушилась великая легенда. Дальше женщина рассказала, как она убила свою мать, подняла руку на родного отца и потом отправилась в Рим вымаливать прошение у папы; для удобства она переоделась мужчиной, а по прибытии в Италию участвовала, как заправский воин, в ратных делах. Она сообщила, что «на войне убила двух неприятелей». Вернувшись в Париж, она, однако, не пожелала расстаться с доспехами и, поступив в какой-то гарнизон, вновь занялась ратными делами. Быть может, все это и побудило ее выдать себя за Жанну д"Арк? Что ж, вполне возможно!

Во всяком случае, ясно, что женщина эта и была графиней Армуазской.

О дальнейшей судьбе самозванки мало что известно. Вполне вероятно, что после того, как страсти вокруг нее поутихли, она все же добилась аудиенции у Карла VII, и тот в конце концов вывел ее на чистую воду.

Конец этой истории мы знаем более или менее точно благодаря историку Леруа де Ламаршу, который обнаружил в Национальном архиве один бесценный документ. В 1457 году король Рене вручил письменное помилование некой авантюристке, задержанной в Сомюре за мошенничество. Речь идет о какой-то «женщине из Сермеза», и в упомянутом документе сказано, что «она долгое время выдавала себя за Деву Жанну, вводя в заблуждение многих из тех, кто некогда видел Деву, освободившую Орлеан от извечных врагов королевства».

Описание самозванки довольно точно совпадает с обликом нашей героини, так что никаких сомнений на сей счет быть не может. Упомянутая авантюристка оказалась вдовой Робера Армуазского.

Так был положен конец величайшей из легенд.

Ален Деко, французский историк
Перевел с французского И. Алчеев

История человечества знает множество людей, прославившихся защитой своей страны от внешнего агрессора. Но особенно интересны те герои, которые окружены ореолом таинственности и романтическим флёром (как Жанна Дарк, например).

Родина Жанны Дарк

Итак, Жанна Дарк родилась в 1412 году, в одну из самых тяжёлых эпох французской истории. Страна была неоднократно побеждаема тогда английскими и союзными им войсками, причём стояла на грани полного разгрома и сокрушения. В 1420 году был заключён договор, согласно которому английский король становился французским монархом, а наследник престола от наследования отстранялся. Фактически, речь шла уже и законодательном закреплении оккупации.

Это, естественно, не могло не будоражить людей. Жанна не стала исключением. И хотя родина Жанны Дарк – деревня Домреми, где она жила в крестьянской обыкновенной семье, это не помешало стать национальной героиней. По стране ползут слухи и толки: «женщина (королева, которую считали предательницей), губит Францию, но дева сумеет её спасти». Жанна принимает эти слова на свой счёт. Несомненно, что таких было довольно много, но счастливый случай выпал на долю её одной. В 1425 году она начинает «слышать и видеть святых». Те призывают её скорее направиться на юг, где находится наследник, и остановить разгром.

За что сожгли Жанну Дарк?

Так или иначе, настойчивое стремление помочь Франции в борьбе с врагами и точное прогнозирование исхода одного из боёв около Орлеана привлекли к Жанне Дарк внимание. Её целью на тот момент было получение под своё командование отряда войск и разблокирование Орлеана. Успешно пройдя некоторые проверки, должность командующего она получила. Нанеся английским войскам несколько тяжёлых поражений, Жанна сумела достичь своей цели. Однако в ходе продолжения войны, она попадает в бургундский плен, а затем передаётся англичанам. Те обвиняют её в магии и сжигают на костре. Вот, в общих чертах, и вся недолгая жизнь, менее 30 лет.

Очевидно, что Жанну Дарк сожгли на самом деле не за «магию», а за достигнутые ею во главе французской армии победы.

Действия её на войне были стремительны и решительны. Так, 6 марта 1429 года Жанна входит в замок Шинон (где присутствовал дофин), и рассказывает ему о «голосах», обозначивших её избранность – миссию по коронации наследника в Реймсе. Считалось, что только там можно стать законным правителем. 29 апреля отряд под командованием Жанны Дарк входит в Орлеан, происходит ряд боёв, вследствие которых город удаётся деблокировать. Сокрушённые было французские войска одерживают серию побед, имевшую важное моральное значение.

Поход к Реймсу становится уже не просто маршем войск, а буквально триумфальным шествием. 17 июля дофин коронуется в освобождённом городе. В следующем месяце начинается наступление на Париж (неудачное), потом много мелких столкновений. И 23 мая 1430 года Жанна оказывается в плену…

Где сожгли Жанну Дарк?

На этот счёт существует две версии. Согласно одной, её вовсе не казнили, а всего лишь увезли куда-то или тайным образом освободили. Но преобладает другая точка зрения – 30 мая 1431 года Жанну вывели на рыночную площадь оккупированного Руана, где и сожгли на костре.

«Я думаю, можно не сомневаться в том, что это ее кольцо», - сказал исполнительный директор Timeline Auctions Бретт Хэммонд . Он считает, что то, что кольцо XV века совпадает с описанием кольца Жанны, вряд ли может быть просто совпадением.

Жанна, но не д’Арк

Кто были ее мать и отец - тоже не ясно. По одной версии - обедневшие дворяне (отсюда дворянское «д"» в фамилии), по другой - зажиточные крестьяне (а «д"» в те времена означало - «из такой-то местности», в данном случае, возможно, папа ее был из города, в название которого входило слово Арк, таких было несколько. Но даже если родители девы и были крестьянами, то позже получили дворянство. Место рождения Жанны называют точно: деревня Домреми на границе Шампани и Лотарингии. Сохранился даже домик, где она появилась на свет.

Собственно, с этого и началась ее миссия в Столетней войне между французами и англичанами.

Боевая юность

Интересно, что Жанна в свои 16 лет оказалась весьма подготовленной к военному делу. Карла она при встрече поразила умением блестяще ездить на коне и фехтовать. «Создавалось впечатление, - говорил один из ее современников, - что эта девушка воспитана была не в полях, а в школах, в тесном общении с науками».

Сейчас на всех памятниках она изображается в доспехах и с мечом. Так оно и было: дофин приказал специально для Жанны выковать доспехи, как главнокомандующему, ей было положено знамя, а как посланнице Божьей - хоругвь. На знамени был изображен Бог Отец над радугой и два ангела. Правой рукой Господь благословлял мир, а в левой держал вселенную. Еще была надпись «Иисус Мария» и лилии французского королевства.

Но с этого момента счастье отвернулось от Жанны.

Предательство епископа Кошона

Поздней осенью 1430 года Жанну увезли в Руан. Там ее судили, обвиняя в ереси и ношении мужской одежды.

24 мая епископ Кошон привел ее к столбу с вязанками хвороста - будущему ее костру, но сказал, что ее переведут от англичан в церковную тюрьму, если она отречется от ересей. Зачитал ей бумагу с таким отречением, а потом бумагу эту подменил. Жанна была неграмотной и поставила крест, образно говоря, под собственным приговором.

Казнили ли Орлеанскую Деву?

Вообще, с ее гибелью много непонятного.

Например, нет формального приговора, хотя сохранились протоколы допросов. Более того, когда позже был затеян процесс о реабилитации Жанны, из 12 допрошенных членов руанской судейской комиссии, отправившей Жанну на костер, пятеро заявили, что уехали ещё до окончания слушаний, трое - что не присутствовали при казни.

Нет и положенного при таких процессах протокола о казни.

Была ли она действительно самозванкой и только - до сих пор неизвестно.

Но вот этот-то вариант судьбы Орлеанской Девы - ее не сжигали - косвенно подтверждает то самое кольцо Жанны, с которого я начал рассказ.

Исходя из свойств металлов, кольцо могло и не расплавиться. Латунь плавится при 880 - 950 градусах, золото - примерно при 1070 градусах Цельсия. А температура горения дерева - 800−1000 градусов. Но костер Жанны, казненной на открытой площади, вряд ли достигал высшего уровня температуры. Вентиляция хорошая. Не печь, и даже не камин.

Оправданная и святая

После окончания войны в Нормандии в 1452 году Карл VII велел собрать все документы, относящиеся к процессу над Жанной, и проверить, был ли законным суд над нею. Выводы - нет, не был. В 1455 году папа Каликст III повелел еще раз вернуться к суду над Жанной и его материалам. Были допрошены 115 свидетелей, в том числе и мать Жанны, её товарищи по оружию и жители Орлеана.

http://svpressa.ru/post/article/160475/

Вся правда о жизни и смерти Орлеанской девы

Всем девушкам, надевающим рубашку бойфренда, следует помнить о Жанне д’Арк. Потому что англичане сожгли ее именно за…

Впрочем, давайте все по порядку.

Имя, сестра!

Имя у Жанны для тех времен было более чем обычное, им нарекали примерно треть новорожденных француженок. А вот с фамилией сложнее. Сегодня мы все знаем ее под именем Жанны д’Арк – однако сама она себя так не называла. Жанна представлялась всем исключительно по имени – в те времена это было в порядке вещей, фамилии были вещью необязательной. Поклонники звали ее Девой Жанной.

На суде она называла себя то Жанной ла Пуссель , то Жанной Ромми (мол, мать ее звали Изабель Ромми ; на самом деле слово «ромми» тогда во Франции применялось ко всем, кто совершил паломничество в Рим), то Жанной де Воутон (мол, на самом деле ее мать носила именно эту фамилию). В ходе суда выяснилось, что отец ее носил прозвание д’Арк. Есть версия, согласно которой Жан д’Арк перебрался в деревню Домреми, где и родилась Жанна, из городка Арк-ан-Барруа. Почему-то именно под этой фамилией Жанну позже и прославят.

Жанна д"Арк. Миниатюра второй половины XV века. wikimedia.org

Шизофрения, как и было сказано

Возможно, родись Жанна в наше непростое время, ей бы быстренько поставили диагноз и попытались бы вылечить сильными препаратами. Шутка ли – девочка-подросток слышит голоса! Однако в Средние века к той, с кем разговаривают ангелы, отнеслись более чем почтительно. Тем более что ничего такого страшного, по мнению соотечественников Жанны, ангелы ей не советовали.

«Ходи в церковь, веди жизнь праведницы, защити родину от гнусных англичан, помоги Карлу VII стать законным монархом» – что тут такого? Согласно логике того времени и той страны, ангелы говорили вполне здравые вещи! И пусть современные исследователи сколько угодно ставят Жанне диагнозы – от шизофрении и эпилепсии до бычьего туберкулеза; ее современники были уверены, что она получает знаки от Всевышнего.

Валькирия Франции

Жанну превозносили за храброе сердце; однако непосредственно в боях она не участвовала и людей на войне не убивала. Она скорее вдохновляла воинов на подвиги. У нее даже не было оружия в руках; Жанна носила знамя своей страны – как символ того, за что бьются французы. Впрочем, хотя она и не сражалась на поле боя, ранена была целых два раза – стрелой в плечо и в бедро из арбалета.

Воинов-мужчин Жанна абсолютно не стеснялась – при случае ругательски их ругала, чуть не побила одного шотландца (шотландцы в Столетней войне воевали за французов и против англичан) за украденный кусок мяса. И вообще отвадила от полка всех дамочек легкого поведения, что солдатам ну совсем не понравилось.

Предъявите ваши обвинения!

Принято считать, что сожгли пламенную Жанну как колдунью. На самом деле англичане, судившие ее церковным судом, выдвинули ей аж 70 обвинений. Да, среди них было и колдовство. Но позже количество обвинений сократилось до 12, и главными из них были следующие: Жанна носит мужское платье; Жанна утверждает, что слышит голоса и говорит с самим Богом.

Жанне предложили признать себя виновной в обмен на дарование ей жизни и пожизненное заключение – и она даже подписала соответствующий документ (впрочем, есть версия, что неграмотная Жанна поставила крестик, не сознавая толком, под чем ее вынуждают подписаться).

Однако уже через несколько дней, находясь в заключении, она снова облачилась в мужскую одежду – возможно, потому, что боялась насильственных действий со стороны своих тюремщиков. Когда же судья посетил ее и от вида Жанны в штанах пришел в ярость, она подлила масла в огонь, заявив, что опять слышит божественные голоса. После этого ее и отправили на костер.