Распутин последний срок читать краткое содержание. Последний срок, в сокращении

Последний срок

Старуха Анна лежит без движения, не открывая глаз; она почти застыла, но жизнь ещё теплится. Дочери понимают это, поднеся к губам кусок разбитого зеркала. Оно запотевает, значит, мама ещё жива. Однако Варвара, одна из дочерей Анны, полагает возможным уже оплакать, "отголосить её", что она самозабвенно делает сначала у постели, потом за столом, "где удобнее". Дочка Люся в это время шьет скроенное ещё в городе траурное платье. Швейная машина стрекочет в такт Варвариным всхлипам.

Анна - мать пятерых детей, двое сыновей её погибли, первенькие, рожденные один для Бога, другой для паря. Варвара приехала проститься с мамой из районного центра, Люся и Илья из близлежащих провинциальных городков.

Ждет не дождется Анна Таню из далекого Киева. А рядом с ней в деревне всегда был сын Михаил вместе с женой и дочкой. Собравшись вокруг старухи утром следующего после прибытия дня, дети, видя воспрянувшую мать, не знают, как им реагировать на её странное возрождение.

"Михаил и Илья, притащив водку, теперь не знали, чем им заняться: все остальное по сравнению с этим казалось им пустяками, они маялись, словно через себя пропуская каждую минуту". Забившись в амбар, они напиваются почти без закуски, если не считать тех продуктов, что таскает для них маленькая дочь Михаила Нинка. Это вызывает законный женский гнев, но первые стопки водки дарят мужикам ощущение неподдельного праздника. В конце концов мать жива. Не обращая внимания на девочку, собирающую пустые и недопитые бутылки, они уже не понимают, какую мысль на этот раз они хотят заглушить, может быть, это страх. "Страх от сознания, что мать вот-вот умрет, не похож на все прежние страхи, которые выпадают им в жизни, потому что этот страх всего страшнее, он идет от смерти... Казалось, смерть уже заметила их всех в лицо и уже больше не забудет".

Напившись основательно и чувствуя себя на следующий день так, "будто их через мясорубку пропустили", Михаил и Илья основательно опохмеляются и на следующий день. "А как не пить? - говорит Михаил. - Лень, второй, пускай даже неделю - оно ещё можно. А если совсем до самой смерти не выпить? Подумай только, ничего впереди нету. Сплошь одно и то же. Сколько веревок нас держит и на работе, и дома, что не охнуть, столько ты должен был сделать и не сделал, все должен, должен, должен, должен, и чем дальше, тем больше должен - пропади оно все пропадом. А выпил, как на волю попал, все сделал, что надо. А что не сделал, не надо было делать, и правильно сделал, что не делал". Это не значит, что Михаил и Илья не умеют работать и никогда не знали другой радости, кроме как от пьянства. В деревне, где они когда-то все вместе жили, случалась общая работа - "дружная, заядлая, звонкая, с разноголосицей пил и топоров, с отчаянным уханьем поваленных лесин, отзывающимся в душе восторженной тревогой с обязательным подшучиванием друг с другом. Такая работа случается один раз в сезон заготовки дров - весной, чтобы за лето успели высохнуть, приятные для глаза желтые сосновые поленья с тонкой шелковистой шкуркой ложатся в аккуратные поленницы". Эти воскресники устраиваются для себя, одна семья помогает другой, что и сейчас возможно. Но колхоз в селе разваливается, люди уезжают в город, некому кормить и выращивать скот.

Вспоминая о прежней жизни, горожанка Люся с большой теплотой и радостью воображает любимого коня Игреньку, на котором "хлопни комара, он и повалится", что в конце концов и случилось: конь сдох. Игрень много таскал, да не сдюжил. Бродя вокруг деревни по полям и пашне, Люся понимает, что не сама выбирает, куда ей идти, что её направляет какая-то посторонняя, живущая в этих местах и исповедующая её сила. ...Казалось, жизнь вернулась назад, потому что она, Люся, здесь что-то забыла, потеряла что-то очень ценное и необходимое для нее, без чего нельзя...

Пока дети пьют и предаются воспоминаниям, старуха Анна, съев специально сваренной для нее детской манной каши, ещё больше взбадривается и выходит на крыльцо. Её навешает долгожданная приятельница Мирониха. "Оти-моти! Ты, старуня, никак, живая? - говорит Мирониха. - Тебя пошто смерть-то не берет?.. Я к ей на поминки иду, думаю, она как добрая укостыляла, а она все тутака".

Горюет Анна, что среди собравшихся у её постели детей нет Татьяны, Танчоры, как она её называет. Танчора не была похожа ни на кого из сестер. Она стояла как бы между ними со своим особым характером, мягким и радостным, людским. Так и не дождавшись дочери, старуха решает умереть. "Делать на этом свете больше ей было нечего и отодвигать смерть стало ни к чему. Пока ребята здесь, пускай похоронят, проводят, как заведено у людей, чтобы другой раз не возвращаться им к этой заботе. Тогда, глядишь, приедет и Танчора... Старуха много раз думала о смерти и знала её как себя. За последние годы они стали подружками, старуха часто разговаривала с ней, а смерть, пристроившись где-нибудь в сторонке, слушала её рассудительный шепот и понимающе вздыхала. Они договорились, что старуха отойдет ночью, сначала уснет, как все люди, чтобы не пугать смерть открытыми глазами, потом та тихонько прижмется, снимет с нее короткий мирской сон и даст ей вечный покой". Так все оно и выходит.

Повесть «Последний срок» Распутина была написана в 1970 году. В своей книге автор раскрывает темы духовного и нравственного падения человека. В произведении показано, как завладевшие людскими жизнями и душами эгоизм, черствость, бессердечие влияют не только на судьбу конкретного человека, но и на общество в целом.

Главные герои

Анна – старая женщина, мать пятерых детей, добрая, работящая, заботливая женщина.

Другие персонажи

Варвара – старшая дочь, простая деревенская женщина, измученная тяжелой жизнью и частыми родами.

Люся – дочь Анны, городская жительница, образованная, требовательная к себе и к людям.

Илья – средний сын, также житель города.

Михаил – младший сын, у которого живет Анна; нерешительный, безответственный, большой любитель выпить.

Татьяна – самый младший ребенок Анны, добрая и ласковая женщина.

Мирониха – лучшая подруга Анны.

Надя и Нинка – невестка Анны и ее маленькая внучка.

Глава 1

Старуха Анна, которой было уже под восемьдесят, « дожидалась смерти, время для которой вроде приспело ». Она держалась из последних сил, но три года назад « сдалась и слегла ».

За свою жизнь Анна родила много детишек, но « в живых у нее осталось только пятеро » – два сына и три дочери. Все, кроме младшего сына Михаила, уехали из деревни, и именно у него « старуха и доживала свой век ». Когда стало ясно, что она со дня на день отойдет мир в иной, Михаил отправил телеграммы брату и сестрам, чтобы те приезжали.

Первой приехала старшая Варвара, вслед за ней объявились « городские – Илья и Люся» , и все ждали Татьяну из Киева. Мать была очень плоха, и Варвара стала оплакивать ее еще при жизни, а Люся села за шитье траурных нарядов.

Главы 2-3

Понимая, что в день получки в магазине не будет водки, братья предусмотрительно решили купить алкоголь на похороны матери – не меньше одного ящика, ведь « полдеревни придет ».

Неожиданно для всех Анна открыла веки, поименно назвала собравшихся возле нее детей. Узнав, что Татьяна еще не приехала, женщина вновь впала в забытье.

« Мало-помалу старуха выправилась » и к вечеру попросила жидкой манной каши. Радость от того, что она видит « своих ребят, не давала ей отдохнуть, билась в лицо, шевелила руки, грудь, забивала горло ». Анна была очень слаба, ей трудно было говорить, и она только с любовью смотрела на детей – « жадно, торопливо, словно навеки впитывая в себя каждое лицо ».

Поправляя матери постель, Люся заметила, что она спит на грязных, давно не стиранных простынях. Она стала выговаривать Михаилу за такое безразличие, не заметив, как густо « залилась краской Надя » – жена брата. На что Анна принялась защищать невестку, которая все это время терпеливо ухаживала за ней. Женщина призналась, что гораздо тяжелее ей приходилось с Михаилом, когда тот выпьет, а в таком состоянии он бывал регулярно. Люся пообещала поговорить с братом.

На радостях, что мать оклемалась, Илья с Михаилом решили выпить.

Главы 4-5

На следующее утро Анна попыталась самостоятельно сесть, и это у нее получилось. На рассвете к ней притопала Нинка – малолетняя дочь Михаила, и пригрелась возле бабушки.

Анна попросила Варвару, которой приснился дурной сон, сбегать к Миронихе – старушке-соседке – и проведать ее.

Проснулся Михаил, который намедни с Ильей выпил три бутылки водки. С похмелья он испугался, что они с братом выпили весь ящик, но, заглянув в кладовку, Михаил « счастливо сморщился » – нетронутые бутылки были на месте.

Предусмотрительно спрятав одну бутылку водки в курятнике, Михаил разбудил брата, и они принялись жаловаться друг другу на то, как тяжело с возрастом бороться с похмельем. Впрочем, это не помешало братьям, пока их не видят женщины, распить бутылку водки еще до завтрака.

Алкоголь развязал языки собутыльникам, и они стали сокрушаться, что мать вовремя не померла, когда « все собрались, приготовились ».

Глава 7

Поразмыслив, Люся решила пойти прогуляться в лес. Ей « не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать – ни жалеть, ни подбадривать ». Вглядываясь в знакомые пейзажи, Люся вспоминала свое беспечное детство, юность – « как странно и как далеко это было, будто и не с ней ».

Наконец, она дошла до поля, которое и было целью ее прогулки. Однажды, в голодное послевоенное время, Люсю отправили бороновать это поле, выделив изможденного тяжелой работой и вечным недоеданием жеребца Игреньку. Во время работы он неожиданно упал, и так и не смог подняться. От страха Люся принялась бить коня, а после побежала за матерью.

Узнав о беде, Анна тотчас примчалась на помощь Игреньке. С ласковой настойчивостью она помогла подняться жеребцу, который понимал ее с полуслова. Тем и спасла его от верной смерти.

Гуляя « по местам, которыми ярче всего была отмечена ее прежняя деревенская жизнь », Люся отчетливо поняла, что многое забыла, и многое ушло безвозвратно…

Главы 8-11

Анну навестила ее давняя подружка – живая и непоседливая Мирониха, которая всегда с удовольствием подтрунивала над своей соседкой. Они с удовольствием посмаковали все деревенские сплетни. Глядя на Анну, Мирониха думала о том, « что хорошо бы им со старухой умереть в один час, чтобы никому не оставаться на потом ».

Михаил с Ильей ушли в глубокий запой. Вскоре компанию им составил сосед Степан, и теперь « Михаилу больше не страшны были ни сатана и ни жена ».

Анна была очень рада, что возле нее собрались дети, но материнскому сердцу не давали покоя мысли о Таньчоре – младшей дочери Татьяне. Она давно ее не видела – Татьяна вышла замуж за военного, которого «перебрасывали» из города в город, и вскоре супруги обосновались в далеком Киеве.

Таньчора была « была последней, заскребышем » и « выросла ласковей своих сестер ». Поначалу Анне было непривычно принимать от дочери столько любви, столько нежности, и в ответ ее сердце переполнялась благодарностью и невыразимой радостью.

Когда Анна поняла, что нет смысла больше ждать Татьяну, в ней « вдруг что-то оборвалось ». Дети пытались было ее успокоить, но старуха плакала, не унимаясь – она была уверена, что с Татьяной что-то случилось.

« В эту же ночь, не откладывая », Анна решила умереть. Она вспомнила всех родственников, ушедших в мир иной, всех своих деток, которым так и не суждено было пожить на этом свете. Анна считала, что и так задержалась, а ведь ей есть к кому уходить. « Ночью старуха умерла »…

Заключение

В своем произведении Валентин Распутин поднимает проблему забвения своих истоков, своих корней. Люди, закованные в панцирь собственного эгоизма и безразличия, утрачивают богатое духовное наследие своих предков.

После ознакомления с кратким пересказом «Последний срок», рекомендуем прочесть повесть Распутина в полной версии.

Тест по повести

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.5 . Всего получено оценок: 191.

Старуха Анна лежит без движения, не открывая глаз; она почти застыла, но жизнь ещё теплится. Дочери пони-мают это, поднеся к губам кусок разби-того зеркала. Оно запо-те-вает, значит, мама ещё жива. Однако Варвара, одна из дочерей Анны, пола-гает возможным уже опла-кать, «отго-ло-сить её», что она само-заб-венно делает сначала у постели, потом за столом, «где удобнее». Дочка Люся в это время шьет скро-енное ещё в городе траурное платье. Швейная машина стре-кочет в такт Варва-риным всхлипам.

Анна — мать пятерых детей, двое сыновей её погибли, первенькие, рожденные один для Бога, другой для паря. Варвара прие-хала проститься с мамой из район-ного центра, Люся и Илья из близ-ле-жащих провин-ци-альных городков.

Ждет не дождется Анна Таню из дале-кого Киева. А рядом с ней в деревне всегда был сын Михаил вместе с женой и дочкой. Собрав-шись вокруг старухи утром следу-ю-щего после прибытия дня, дети, видя воспря-нувшую мать, не знают, как им реаги-ро-вать на её странное возрож-дение.

«Михаил и Илья, притащив водку, теперь не знали, чем им заняться: все остальное по срав-нению с этим каза-лось им пустя-ками, они маялись, словно через себя пропуская каждую минуту». Забив-шись в амбар, они напи-ва-ются почти без закуски, если не считать тех продуктов, что таскает для них маленькая дочь Михаила Нинка. Это вызы-вает законный женский гнев, но первые стопки водки дарят мужикам ощущение непод-дель-ного празд-ника. В конце концов мать жива. Не обращая внимания на девочку, соби-ра-ющую пустые и недо-питые бутылки, они уже не пони-мают, какую мысль на этот раз они хотят заглу-шить, может быть, это страх. «Страх от сознания, что мать вот-вот умрет, не похож на все прежние страхи, которые выпа-дают им в жизни, потому что этот страх всего страшнее, он идет от смерти... Каза-лось, смерть уже заме-тила их всех в лицо и уже больше не забудет».

Напив-шись осно-ва-тельно и чувствуя себя на следу-ющий день так, «будто их через мясо-рубку пропу-стили», Михаил и Илья осно-ва-тельно опохме-ля-ются и на следу-ющий день. «А как не пить? — говорит Михаил. — День, второй, пускай даже неделю — оно ещё можно. А если совсем до самой смерти не выпить? Подумай только, ничего впереди нету. Сплошь одно и то же. Сколько веревок нас держит и на работе, и дома, что не охнуть, столько ты должен был сделать и не сделал, все должен, должен, должен, должен, и чем дальше, тем больше должен — пропади оно все пропадом. А выпил, как на волю попал, все сделал, что надо. А что не сделал, не надо было делать, и правильно сделал, что не делал». Это не значит, что Михаил и Илья не умеют рабо-тать и никогда не знали другой радости, кроме как от пьян-ства. В деревне, где они когда-то все вместе жили, случа-лась общая работа — «дружная, заядлая, звонкая, с разно-го-ло-сицей пил и топоров, с отча-янным уханьем пова-ленных лесин, отзы-ва-ю-щимся в душе востор-женной тревогой с обяза-тельным подшу-чи-ва-нием друг с другом. Такая работа случа-ется один раз в сезон заго-товки дров — весной, чтобы за лето успели высох-нуть, приятные для глаза желтые сосновые поленья с тонкой шелко-ви-стой шкуркой ложатся в акку-ратные полен-ницы». Эти воскрес-ники устра-и-ва-ются для себя, одна семья помо-гает другой, что и сейчас возможно. Но колхоз в селе разва-ли-ва-ется, люди уезжают в город, некому кормить и выра-щи-вать скот.

Вспо-миная о прежней жизни, горо-жанка Люся с большой теплотой и радо-стью вооб-ра-жает люби-мого коня Игреньку, на котором «хлопни комара, он и пова-лится», что в конце концов и случи-лось: конь сдох. Игрень много таскал, да не сдюжил. Бродя вокруг деревни по полям и пашне, Люся пони-мает, что не сама выби-рает, куда ей идти, что её направ-ляет какая-то посто-ронняя, живущая в этих местах и испо-ве-ду-ющая её сила. ...Каза-лось, жизнь верну-лась назад, потому что она, Люся, здесь что-то забыла, поте-ряла что-то очень ценное и необ-хо-димое для нее, без чего нельзя...

Пока дети пьют и преда-ются воспо-ми-на-ниям, старуха Анна, съев специ-ально сваренной для нее детской манной каши, ещё больше взбад-ри-ва-ется и выходит на крыльцо. Её наве-шает долго-жданная прия-тель-ница Миро-ниха. «Оти-моти! Ты, старуня, никак, живая? — говорит Миро-ниха. — Тебя пошто смерть-то не берет?.. Я к ей на поминки иду, думаю, она как добрая укосты-ляла, а она все тутака».

Горюет Анна, что среди собрав-шихся у её постели детей нет Татьяны, Танчоры, как она её назы-вает. Танчора не была похожа ни на кого из сестер. Она стояла как бы между ними со своим особым харак-тером, мягким и радостным, людским. Так и не дождав-шись дочери, старуха решает умереть. «Делать на этом свете больше ей было нечего и отодви-гать смерть стало ни к чему. Пока ребята здесь, пускай похо-ронят, проводят, как заве-дено у людей, чтобы другой раз не возвра-щаться им к этой заботе. Тогда, глядишь, приедет и Танчора... Старуха много раз думала о смерти и знала её как себя. За последние годы они стали подруж-ками, старуха часто разго-ва-ри-вала с ней, а смерть, пристро-ив-шись где-нибудь в сторонке, слушала её рассу-ди-тельный шепот и пони-мающе взды-хала. Они дого-во-ри-лись, что старуха отойдет ночью, сначала уснет, как все люди, чтобы не пугать смерть откры-тыми глазами, потом та тихонько прижмется, снимет с нее короткий мирской сон и даст ей вечный покой». Так все оно и выходит.

Старуха Анна лежит без движения, не открывая глаз; она почти застыла, но жизнь еще теплится. Дочери понимают это, поднеся к губам кусок разбитого зеркала. Оно запотевает, значит, мама еще жива. Однако Варвара, одна из дочерей Анны, полагает возможным уже оплакать, «отголосить ее», что она самозабвенно делает сначала у постели, потом за столом, «где удобнее». Дочка Люся в это время шьет скроенное еще в городе траурное платье.

Швейная машина стрекочет в такт Варвариным всхлипам. Анна — мать пятерых детей, двое сыновей ее погибли, первенькие, рожденные один для Бога, другой для паря. Варвара приехала проститься с мамой из районного центра, Люся и Илья из близлежащих провинциальных городков. Ждет не дождется Анна Таню из далекого Киева. А рядом с ней в деревне всегда был сын Михаил вместе с женой и дочкой. Собравшись вокруг старухи утром следующего после прибытия дня, дети, видя воспрянувшую мать, не знают, как им реагировать на ее странное возрождение.

«Михаил и Илья, притащив водку, теперь не знали, чем им заняться: все остальное по сравнению с этим казалось им пустяками, они маялись, словно через себя пропуская каждую минуту». Забившись в амбар, они напиваются почти без закуски, если не считать тех продуктов, что таскает для них маленькая дочь Михаила Нинка. Это вызывает законный женский гаев, но первые стопки водки дарят мужикам ощущение неподдельного праздника. В конце концов мать жива.

Не обращая внимания на девочку, собирающую пустые и недопитые бутылки, они уже не понимают, какую мысль на этот раз они хотят заглушить, может быть, это страх. «Страх от сознания, что мать вот-вот умрет, не похож на все прежние страхи, которые выпадают им в жизни, потому что этот страх всего страшнее, он идет от смерти... Казалось, смерть уже заметила их всех в лицо и уже больше не забудет». Напившись основательно и чувствуя себя на следующий день так, «будто их через мясорубку пропустили», Михаил и Илья основательно опохмеляются и на следующий день.

«А как не пить? — говорит Михаил. — Лень, второй, пускай даже неделю — оно еще можно. А если совсем до самой смерти не выпить? Подумай только, ничего впереди нету. Сплошь одно и то же. Сколько веревок нас держит и на работе, и дома, что не охнуть, столько ты должен был сделать и не сделал, все должен, должен, должен, должен, и чем дальше, тем больше должен — пропади оно все пропадом. А выпил, как на волю попал, все сделал, что надо.

А что не сделал, не надо было делать, и правильно сделал, что не делал». Это не значит, что Михаил и Илья не умеют работать и никогда не знали другой радости, кроме как от пьянства. В деревне, где они когда-то все вместе жили, случалась общая работа — «дружная, заядлая, звонкая, с разноголосицей пил и топоров, с отчаянным уханьем поваленных лесин, отзывающимся в душе восторженной тревогой с обязательным подшучиванием друг с другом. Такая работа случается один раз в сезон заготовки дров — весной, чтобы за лето успели высохнуть, приятные для глаза желтые сосновые поленья с тонкой шелковистой шкуркой ложатся в аккуратные поленницы».

Эти воскресники устраиваются для себя, одна семья помогает другой, что и сейчас возможно. Но колхоз в селе разваливается, люди уезжают в город, некому кормить и выращивать скот. Вспоминая о прежней жизни, горожанка Люся с большой теплотой и радостью воображает любимого коня Игреньку, на котором «хлопни комара, он и повалится», что в конце концов и случилось: конь сдох. Игрень много таскал, да не сдюжил.

Бродя вокруг деревни по полям и пашне, Люся понимает, что не сама выбирает, куда ей идти, что ее направляет какая-то посторонняя, живущая в этих мес- тах и исповедующая ее сила. ...Казалось, жизнь вернулась назад, потому что она, Люся, здесь что-то забыла, потеряла что-то очень ценное и необходимое для нее, без чего нельзя...

Пока дети пьют и предаются воспоминаниям, старуха Анна, съев специально сваренной для нее детской манной каши, еще больше взбадривается и выходит на крыльцо. Ее навешает долгожданная приятельница Мирониха. «Оти-моти! Ты, старуня, никак, живая? — говорит Мирониха. — Тебя пошто смерть-то не берет?.. Я к ей на поминки иду, думаю, она как добрая укостыляла, а она все тутака». Горюет Анна, что среди собравшихся у ее постели детей нет Татьяны, Танчоры, как она ее называет.

Танчора не была похожа ни на кого из сестер. Она стояла как бы между ними со своим особым характером, мягким и радостным, людским. Так и не дождавшись дочери, старуха решает умереть. «Делать на этом свете больше ей было нечего и отодвигать смерть стало ни к чему. Пока ребята здесь, пускай похоронят, проводят, как заведено у людей, чтобы другой раз не возвращаться им к этой заботе. Тогда, глядишь, приедет и Танчора... Старуха много раз думала о смерти и знала ее как себя. За последние годы они стали подружками, старуха часто разговаривала с ней, а смерть, пристроившись где-нибудь в сторонке, слушала ее рассудительный шепот и понимающе вздыхала. Они договорились, что старуха отойдет ночью, сначала уснет, как все люди, чтобы не пугать смерть открытыми глазами, потом та тихонько прижмется, снимет с нее короткий мирской сон и даст ей вечный покой». Так все оно и выходит.

Старуха Анна лежит без движения, не открывая глаз; она почти застыла, но жизнь ещё теплится. Дочери понимают это, поднеся к губам кусок разбитого зеркала. Оно запотевает, значит, мама ещё жива. Однако Варвара, одна из дочерей Анны, полагает возможным уже оплакать, «отголосить её», что она самозабвенно делает сначала у постели, потом за столом, «где удобнее». Дочка Люся в это время шьёт скроенное ещё в городе траурное платье. Швейная машина стрекочет в такт Варвариным всхлипам.

Анна - мать пятерых детей, двое сыновей её погибли, первенькие, рождённые один для Бога, другой для паря. Варвара приехала проститься с мамой из районного центра, Люся и Илья из близлежащих провинциальных городков.

Ждёт не дождётся Анна Таню из далёкого Киева. А рядом с ней в деревне всегда был сын Михаил вместе с женой и дочкой. Собравшись вокруг старухи утром следующего после прибытия дня, дети, видя воспрянувшую мать, не знают, как им реагировать на её странное возрождение.

«Михаил и Илья, притащив водку, теперь не знали, чем им заняться: все остальное по сравнению с этим казалось им пустяками, они маялись, словно через себя пропуская каждую минуту». Забившись в амбар, они напиваются почти без закуски, если не считать тех продуктов, что таскает для них маленькая дочь Михаила Нинка. Это вызывает законный женский гнев, но первые стопки водки дарят мужикам ощущение неподдельного праздника. В конце концов мать жива. Не обращая внимания на девочку, собирающую пустые и недопитые бутылки, они уже не понимают, какую мысль на этот раз они хотят заглушить, может быть, это страх. «Страх от сознания, что мать вот-вот умрёт, не похож на все прежние страхи, которые выпадают им в жизни, потому что этот страх всего страшнее, он идёт от смерти... Казалось, смерть уже заметила их всех в лицо и уже больше не забудет».

Напившись основательно и чувствуя себя на следующий день так, «будто их через мясорубку пропустили», Михаил и Илья основательно опохмеляются и на следующий день. «А как не пить? - говорит Михаил. - День, второй, пускай даже неделю - оно ещё можно. А если совсем до самой смерти не выпить? Подумай только, ничего впереди нету. Сплошь одно и то же. Сколько верёвок нас держит и на работе, и дома, что не охнуть, столько ты должен был сделать и не сделал, все должен, должен, должен, должен, и чем дальше, тем больше должен - пропади оно все пропадом. А выпил, как на волю попал, все сделал, что надо. А что не сделал, не надо было делать, и правильно сделал, что не делал». Это не значит, что Михаил и Илья не умеют работать и никогда не знали другой радости, кроме как от пьянства. В деревне, где они когда-то все вместе жили, случалась общая работа - «дружная, заядлая, звонкая, с разноголосицей пил и топоров, с отчаянным уханьем поваленных лесин, отзывающимся в душе восторженной тревогой с обязательным подшучиванием друг с другом. Такая работа случается один раз в сезон заготовки дров - весной, чтобы за лето успели высохнуть, приятные для глаза жёлтые сосновые поленья с тонкой шелковистой шкуркой ложатся в аккуратные поленницы». Эти воскресники устраиваются для себя, одна семья помогает другой, что и сейчас возможно. Но колхоз в селе разваливается, люди уезжают в город, некому кормить и выращивать скот.

Вспоминая о прежней жизни, горожанка Люся с большой теплотой и радостью воображает любимого коня Игреньку, на котором «хлопни комара, он и повалится», что в конце концов и случилось: конь сдох. Игрень много таскал, да не сдюжил. Бродя вокруг деревни по полям и пашне, Люся понимает, что не сама выбирает, куда ей идти, что её направляет какая-то посторонняя, живущая в этих местах и исповедующая её сила. ...Казалось, жизнь вернулась назад, потому что она, Люся, здесь что-то забыла, потеряла что-то очень ценное и необходимое для неё, без чего нельзя...

Пока дети пьют и предаются воспоминаниям, старуха Анна, съев специально сваренной для неё детской манной каши, ещё больше взбадривается и выходит на крыльцо. Её навешает долгожданная приятельница Мирониха. «Оти-моти! Ты, старуня, никак, живая? - говорит Мирониха. - Тебя пошто смерть-то не берет?.. Я к ей на поминки иду, думаю, она как добрая укостыляла, а она все тутака».

Горюет Анна, что среди собравшихся у её постели детей нет Татьяны, Танчоры, как она её называет. Танчора не была похожа ни на кого из сестёр. Она стояла как бы между ними со своим особым характером, мягким и радостным, людским. Так и не дождавшись дочери, старуха решает умереть. «Делать на этом свете больше ей было нечего и отодвигать смерть стало ни к чему. Пока ребята здесь, пускай похоронят, проводят, как заведено у людей, чтобы другой раз не возвращаться им к этой заботе. Тогда, глядишь, приедет и Танчора... Старуха много раз думала о смерти и знала её как себя. За последние годы они стали подружками, старуха часто разговаривала с ней, а смерть, пристроившись где-нибудь в сторонке, слушала её рассудительный шёпот и понимающе вздыхала. Они договорились, что старуха отойдёт ночью, сначала уснёт, как все люди, чтобы не пугать смерть открытыми глазами, потом та тихонько прижмётся, снимет с неё короткий мирской сон и даст ей вечный покой». Так все оно и выходит.